Геродотова Скифия - [58]

Пять стрел, возможно, символизировали пять компонентов скифского военного союза: царских скифов (и подчиненных им до Танаиса кочевников), савроматов, гелонов, будинов и, может быть, борисфенитов, не названных Геродотом.

Скифское войско, конное и пешее, осадило укрепленный район Дария, но генеральное сражение уже не было желательным для персидского полководца. Очевидно, далекий рейд и мелкие стычки сильно подорвали боеспособность персидского войска. Дарий задумал замаскированное отступление:

«При наступлении ночи Дарий… оставил на месте, в лагере, слабых солдат, гибель которых была для него наименее чувствительна, и велел там же привязать всех ослов. Итак, люди были покинуты по причине их слабости, а ослы привязаны для того, чтобы реветь; и Дарий… немедленно двинулся к Истру» (§ 135).

Укрепления Дария остались недостроенными (§ 124).

Скифы соединили все свои три армии, начали преследовать отступающих персов и даже заступили им дорогу к дунайскому мосту (§ 140), но греки, обманув скифов, все же помогли Дарию переправиться на южный берег Дуная.

Скифский поход персов был окончен; персы были изгнаны из Скифии и едва избегли гибели. Сохраненное агафирским преданием (§ 125) воспоминание о мести скифов тем окрестным племенам, которые отказались от участия в войне против персов, могло относиться к этому заключительному этапу кампании 512 г., когда все скифские силы были в сборе и могли по свежим следам отомстить соседям за недружественный нейтралитет.

В историко-географическом отношении описание похода 512 г. представляет значительный интерес не столько само по себе, но главным образом как метод проверки других географических сведений Геродота. Привлечение координат Клавдия Птолемея позволило определить единственную устойчивую точку всего описания похода — лагерь на реке Оар, отождествленной мною с рекой Корсак в Приазовье.

Только после этого стало возможным вести те или иные отсчеты. Поход Дария, терявший свою реальность в том случае, если за Оар принималась Волга, теперь в свете уточненной географии приобрел вполне достоверный облик: до этих мест персидское войско могло дойти примерно за три недели.

Отождествление Танаиса с Доном, традиционно принимаемое в науке, не позволило бы уложить поход Дария в указанные Геродотом сроки. Но установление иных представлений о Танаисе (Северский Донец плюс нижнее течение Дона), представлений, просуществовавших до XII в. н. э., позволило без всяких натяжек решать вопрос о достижении персидской конницей савроматских земель, «перейдя Танаис». Танаис-Донец отстоял от укреплений Дария всего на одну неделю кавалерийского марша.

Особенно важной является проверка местоположения будинов. Говоря о племенах, вошедших в скифский военный союз, Геродот упоминает и будинов, и гелонов, но когда речь идет о театре военных действий, он употребляет только название «будины», хотя совершенно ясно, что действия происходили в южной половине «Будино-Гелонии», некогда принадлежавшей будинам, но занятой впоследствии скифоидными племенами левобережных гелонов (Посулье, Северский Донец). Возможно, что здесь сказалось старое традиционное название земли, ранее занятой будинами. Геродот и говорит не о будинах, а именно о «земле будинов» (§§ 122, 123). Предостерегши читателя относительно существовавшей у греков путаницы имен гелонов и будинов (§ 109), историк сам дал пример взаимозаменимости этих названий.

Движение персидских войск в условиях далекой лесной зоны земли собственно будинов (племен юхновской культуры) было невозможно. Война велась на окраине лесостепной, бывшей будинской земли, заселенной гелонами, а эта земля находилась, по моим расчетам, всего лишь в 7–8 днях конного пути от азовского лагеря Дария. Размещение будино-гелонского комплекса, определенное выше без привлечения данных о походе 512 г., полностью подтвердилось расчетом возможностей персидского войска в условиях двухмесячного похода.

При размещении будинов и гелонов за Доном поход персов значительно удлинялся бы, и конные войска должны были бы удалиться от лагеря более чем на 600 км.

Как видим, анализ географии похода 512 г. подтвердил целый ряд положений, высказанных ранее. Кроме того, следует сказать, что этот анализ выявил и, смею думать, обосновал достоверность всех основных записей Геродота: срок похода, постройка оборонительного района, объем театра военных действий.

Выявились и некоторые редакционные недосмотры Геродота. Следуя своему принципу записывать все, что ему говорят, Геродот перегрузил описание похода несколькими вариантами рассказа об одном и том же событии. Так, о бегстве Дария из недостроенного лагеря говорится кратко в § 124 и очень подробно в §§ 135, 136.

Помимо подробных полуэпических рассказов скифского происхождения, где Дарий выглядит самонадеянным, но недалеким, а скифы обрисованы смелыми и мудрыми, Геродот включил очень искусственно агафирское, антискифское предание (§ 125). Недосмотром историка является разобранное выше двукратное включение в текст одной и той же записи о фиссагетской пустыне; повторное упоминание этой пустыни заменило собой указание на южную приазовскую пустыню. Эти мелкие недочеты могут порой дезориентировать исследователей, но они не умаляют достоинств добросовестного и точного в большинстве случаев «отца истории».