Германский вермахт в русских кандалах - [14]

Шрифт
Интервал

И Валерик готов согласиться с Сережкой, что Фриц мог зенитчиком быть. И сбить самолет тоже мог!

Но вот он, усталый и потный, лицо вытирает какой-то тряпицей и, отрешенный, из рук выпускает кувалду, садится в тенек под стеной и загнанно дышит.

— Нет, не мог! — уверяет себя Валерик. — Он же бедный такой и замученный. Всем лопаты раздали, а Фрицу — дак сразу кувалду тяжелую. Очень это нечестно! Конечно, не мог!

И тут над Валериком кто-то внезапно и громко так гаркнул, что мальчик, испугом на ноги подброшенный, взвизгнул от страха и сжался.

— Во, как я тебя выследил, суслик! — сказал Ибрагим узкоглазый, снимая с плеча карабин. Его щелочки глаз окончательно слиплись от смеха. — На секретном объекте поймал! Ты что делаешь тута?

— Ничего я не делаю! Только смотрю!

— А я думал, украсть чего хочешь.

— Нет! — Валерик прилежно мотнул головой, толком не понимая, что тут можно украсть: здесь же не сад и не огород! И не клубничные гряды питомника!

— А смотришь почто далеко? Иди ближе смотри.

У Валерика съежились плечи невольно, и мольба появилась в глазах, что не хочет он к немцам спускаться, что пока еще страшно ему. Но ствол карабина зрачок свой нацелил Валерику прямо в лицо.

— А ну, быстро пошел, говорю тебе я!

Не своими ногами ступая по откосу сыпучему, стал Валерик спускаться к работавшим немцам.

А немцы, завидев идущих, работу оставили, но, поз не меняя рабочих, застыли, будто играли в «Замри!»

Фриц и двое других уже поджидали Валерика:

— О, русишь малышка…

— Дас ист Валерик.

— Валерик малышка…

Перед Фрицем остановившись, Валерик сказал ему «здравствуйте» и «мне к вам разрешили».

Но тут Ибрагим возмутился:

— Пим дырявый, ты чо ему выкаешь?

Его щелочки глаз приоткрылись от злости, и Валерика стал передразнивать: «Драстуйте!», «Мине к вам разрешили!»

— Он же взрослый! Он старше меня! — растерялся Валерик.

— Дур-рак ты! Он же пленный! Твой враг! Фашист недобитый! А ты ему выкаешь! А ну, быстро скажи ему «ты»!

Валерик совсем потерялся и смотрел то на Фрица, с мольбой о поддержке, то, с опаскою, в ствол карабина, что черным зрачком глядел ему прямо в лицо: а вдруг сейчас выстрелит!

И тут за кирпичную глыбу присел немец старый и лысый и ладонь приложил к губам, чтоб охранник услышать не мог, зашептал:

— Фриц унд Валерик есть «братя». Вы «братя». Можно «ты». Можно, можно…

Валерик все понял и, улыбаясь сквозь слезы, робко поднял глаза на охранника и, еще не уверенный в том, что делает правильно, еле слышно сказал:

— Ты, Фриц…

Ибрагим взбеленился:

— Ты куда говоришь это мне! Ах ты, падла худая!.. Смойся с глаз, а то щас застрелю!

И клацнул затвором, и топнул ногой, и свистнул вдогонку Валерику.

В стыдливом бессилии замерли немцы, следя по отмашке бурьянистых трав, как убегал от них мальчик обиженный.

А лысый и старый немец, что подсказкой Валерке помог, сокрушался:

— Ах, либер Готт! Либер Готт!

Из тени сторожки, куда немцы сносили кувалды, ломы и лопаты перед уходом с работы, сержант показался:

— Что за шум, Ибрагим?

— Да суслика нашего мало-мало учил…

Ванька-вставанька


Забегать на руины Валерик теперь не решался: там Ибрагим ему мерещился в бурьяне, и в шорохе травы его смешок недобрый чудился. А если подольше послушать бурьян, то стук ружейного затвора слышался, будто тот узкоглазый охранник где-то прятался рядом, а может быть, уже и целился!..

И вспоминая момент тот печальный, когда Ибрагим его выследил, напугал и к пленным привел, а потом и прогнал, клацнув затвором вдогонку, Валерику делалось стыдно, будто сделал он что-то недоброе на виду у товарищей Фрица.

Потом вовсе казаться стало, что не бурьян за спиной так шумел и мотался хлестко, когда он бежал по руинам, а то пленные немцы, вслед ему глядя, смеялись.

«И Фриц раздружится со мной», — Валерик сокрушался, глядя, как тяжело идет с канистрой или бредет в колонне его Фриц, такой знакомый и опять далекий.

Очень хотелось Валерику выбежать и поздороваться, но боялся, что спросит он голосом Леньки Пузатого, улыбаясь при этом ехидно: «А мировенски Ибрагим тебя вытурил с наших развалин!»

Под действием такого наваждения Валерик начал немцев избегать. И в очередь ходить за хлебом согласился, когда бабушка «базарить» отправлялась. Только в обычные дни, не базарные, бабушка в очереди «парилась» за себя и за Валерика с мамой.

О чем только не думалось Валерику, чего только не слышал он, стоя в очереди долгой! Сколько раз уже, в сказках Валеркиных, папка с войны возвращался! Был он в фуражке с кокардой и почему-то с петлицами, вместо погон. И лицо неразборчивым было, как на старом, поблекшем потрете, что висел над столом. Все втроем они в город ходили, «Трактористов» смотреть. Пили ситро и лизали мороженое, но радости не было ни у кого…

Всякий раз, до открытия лавки, проходила колонна пленных, и вместе с другими стучал колодками и Фриц, унынием общим охваченный. И Валерику больно было видеть Фрица подавленным.

Но вот однажды колонна поравнялась с лавкой хлебной, и немцы глазами уставились в очередь, кого-то высматривая. И тут кто-то застил Валерику видимость, и чья-то рука его потащила от стенки.

«Я тут стоял!» — готов был закричать Валерик, как над собой увидел немца старого, того, что выручил его подсказкой на руинах.


Рекомендуем почитать
Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.