Германская армия на Западном фронте - [44]

Германское и итальянское Верховное командование выбрало вторую альтернативу из-за соображений времени. Приготовления для обеих операций шли под сильнейшим давлением. В то время как предприятие «Тобрук» находилось в компетенции германского руководства, операция «Геркулес», приготовления к которой начались Верховным командованием Италии в феврале, была доверена итальянским и германским воздушным и парашютным войскам, подчинявшимся им. Сначала отношение Гитлера к мальтийскому плану было негативным, и он одобрил его лишь тогда, когда Кессельринг и Роммель объявили, что они выступают за него. Здесь, между прочим, следует вставить несколько слов о противоречивых командах, которые получали германские войска. Официально они исходили непосредственно от итальянского Верховного командования и касались как тактических, так и стратегических задач. Между тем на практике германское командование в Африке непрерывно получало приказы от ОКВ, которые зачастую вступали в прямое противоречие инструкциям, изданным их итальянскими вышестоящими начальниками. Выполнение пожеланий германского высшего командования в таком случае предоставляли решать Роммелю на месте, на усмотрение «германского генерала в штабквартире итальянских сил» фон Ринтелена или фельдмаршала Кессельринга.

Роммель выступил 26 мая. Его план заключался в том, чтобы напасть на южный фланг британской позиции у Бир-Хакейма с тремя германскими дивизиями и двумя итальянскими мобильными дивизиями и таким образом обрушиться на тыл 8-й британской армии, в то время как итальянские пехотные корпуса удерживали бы фронт. Этот план полностью провалился. Британцы почти не втянулись во фронтальную атаку и были способны обрушить всю свою ярость на войска Роммеля, которые теперь сами оказались окруженными в тылу защищавшихся противников. Подкрепления могли использовать единственную дорогу в несколько метров шириной, которая становилась непроходимой в течение дня из-за продолжительного артиллерийского огня; войско на самом деле висело буквально на волоске.

Несколько дней Роммель обходился безо всяких средств связи и, следовательно, не мог командовать войсками, положение его казалось безнадежным. И неудивительно, что ему постоянно советовали, что отступление – единственное решение, которое еще остается для него открытым, и что даже его можно совершить «с достоинством», если начать отступать немедленно. Роммель с презрением отвергал такие предложения. Он будет отбивать все атаки до тех пор, пока враг не обессилит до такой степени, что танковая армия снова сможет предпринять наступление.

Упорство Роммеля в течение нескольких суровых недель было поразительным и требует специального упоминания. Когда один кризис следовал за другим, довольно часто казалось, что события доказывают его неправоту. Особенно это справедливо в отношении столкновений с переменным успехом, разгоравшихся из-за бастиона Бир-Хакейм, который стойко защищали до 12 июня французская бригада «Сражающаяся Франция» под командованием генерала Кёнига и еврейский батальон. Однако через шесть дней хорошо известный ключевой пункт Эль-Дуда и Сиди-Резег попали в руки немцев. Дорога на Тобрук была открыта, но захватить его будет трудно. Две дивизии сидели в окопах в превосходных неприступных крепостях, построенных во времена Бальбо.

И вновь Роммель проявил свою гениальность. Днем он перебросил ударную силу в направлении Бардии, причем вел войска сам. Очевидно, он намеревался продолжить преследование в сторону Египта, как в предыдущем году, и оставить Тобрук в тылу. Однако, как только пала ночная мгла, он повернул назад. Германские танковые дивизии, которые, как предполагал враг, катились на восток, повернули к Тобруку. Ночь была лунная, но при лучах африканского месяца все очертания расплывались и терялись. Танки и машины громыхали, двигаясь вперед в две колонны. Пришел удивительный рапорт: вся германская артиллерия, отправившаяся в прошлом году к юго-востоку от Тобрука, все еще находилась там нетронутой; возле нее валялись многие тысячи снарядов тяжелого калибра, которых вечно не хватало. Это сэкономило много времени и бензина. Ночь гремела стрельбой и раскатами грома, сдавленными криками, командами, произносимыми шепотом; света не было, за исключением время от времени вспыхивавших красно-зеленых сигналов карманных фонарей. Казалось, что все перемешалось и распутать клубок невозможно. В 5 утра резкий артиллерийский выстрел превратился в рев, и первые «Штуки» стремительно полетели вниз, сбрасывая груз на внешнее кольцо обороны. Враг ответил на огонь всеми имевшимися у него орудиями. Через два часа на минном поле была прорвана первая брешь благодаря мощной поддержке воздушного флота под командованием Кессельринга. Несмотря на противотанковые рвы, танки катились вперед и разрывали фронт в клочья. В полдень сражение все еще яростно продолжалось, но к вечеру Роммель въехал во главе первых танков в гавань и в город. Крепость была разрезана пополам, и цель достигнута.

В первый раз германские солдаты вступили на землю Тобрука, давнюю цель кровавой и яростной битвы. Более чем год осаждающие и осажденные мучились в этом бесплодном районе, где были одни камни и пыль, их терзали рои мух, обжигало солнце и не хватало места для маневров. Рас-эль-Мдауар, краеугольный камень западной обороны, превратился в маленький Верден. Несколько метров скалистой земли на протяжении нескольких месяцев были сценой ожесточенных сражений; сотни тысяч снарядов упали на один квадратный километр. Длинные ряды крестов стоят там сегодня. И вот наконец этот ад закончился для обеих сторон.