Германо-польская война - [49]

Таковы были высшие генералы Франции. Не все их подчиненные представляли собой копию подобных обликов. Французская армия имела и мужественных, героических командиров, многие из которых пали в боях в трагические для страны дни 1940 г. Но не они решали судьбу страны.

Политика "странной войны" тяжело отозвалась на состоянии французской военной промышленности. В то время, как в Германии период затишья использовался для наращивания военно-технической мощи, во Франции после начала войны стал обнаруживаться ее спад. Вооруженные силы крайне нуждались в авиации, противотанковой и зенитной артиллерии и другой технике, а предприниматели в ряде случаев откровенно саботировали увеличение ее выпуска. Они сокращали штаты военных предприятий, увольняли специалистов или использовали их на второстепенных работах, преднамеренно затягивали выполнение заказов.

Особенно тяжелый ущерб военной промышленности был нанесен призывом в армию 135 тыс. рабочих - опытных специалистов военного производства. Этот акт представлял собой не что иное, как сознательный подрыв реакцией оборонной мощи государства. Ряд военных предприятий оказался в глубоком прорыве. В конце концов специалистов пришлось возвратить на предприятия, но их длительное отсутствие серьезно нарушило ритм военной экономики и затянуло ее кризис. Что касается армии, то отъезд в тыл одновременно большого количества солдат и офицеров в обстановке "странной войны" отрицательно повлиял на моральное состояние войск. Под видом специалистов из армии пыталось уехать множество солдат, не имевших на это права. Возвращение специалистов оказалось длительным, запутанным делом, так как ему всячески противились силы реакции.

Падение уровня военного производства в период "странной войны" объяснялось также начавшейся реорганизацией военной промышленности. Лишь после сентября 1939 г. правительство решило создать министерство вооружения. Тормозило развертывание военного производства и отсутствие на заводах в должном количестве специального оборудования. Некоторое увеличение выпуска военной продукции стало отмечаться только в конце марта 1940 г., однако для восполнения многолетнего отставания военной экономики оставалось слишком мало времени. Трудности в производстве техники и снаряжения для армии усугублялись полной неразберихой в интендантстве. Де Кериллис приводит убийственные факты. "...Французской армии, - пишет он, - не хватало самого необходимого. Ринулись на поиски 500 000 ружей марки Лебель, которые значились в интендантской описи, но их нигде нельзя было найти. И еще искали один миллион одеял, пятьсот тысяч бидонов, пятьсот тысяч солдатских котелков, сто тысяч противотанковых мин и полмиллиона осветительных ракет... Нужно было неимоверное количество снарядов, пуль, касок, ботинок, принадлежностей всякого рода... Когда... один генерал потребовал 20 000 солдат, чтобы копать окопы, тогда обнаружили, что нет лопат. Бетона тоже не было. Колючей проволоки - тоже. Вскоре солдаты получили приказ ожидать и отдыхать. А позже, так как им было скучно, военный министр велел наскоро построить радиоточки, чтобы солдаты слушали музыку. Эти радиоточки назвали "точки Даладье"{221}.

Так проходили месяцы "странной войны".

4

Политика "странной войны" оказала прямое влияние на стратегию. Возможности последней и потенциальные ресурсы вооруженных сил использовались не в полной мере вследствие того, что политический курс шел вразрез с реальными требованиями войны. Разжигание борьбы прежде всего внутри страны, потворствование фашистским тенденциям в стране и армии вели к уменьшению потенциальных возможностей вооруженных сил, лишали их перспектив активной стратегии.

Тормозящее влияние реакционной политики на стратегию западных держав в период "странной войны" находило свое выражение в противоречиях складывающейся буржуазной коалиции.

Англия, тогда еще великая колониальная империя, с огромными рассредоточенными по всему миру ресурсами, усматривала до поры до времени в лице Германии опасного промышленного и торгового конкурента, которого необходимо ослабить. Одновременно господствующие круги Англии надеялись, что французских армий и британского флота достаточно, чтобы обеспечить безопасность своего острова. Они не желали рисковать по ту сторону пролива ни одним солдатом, самолетом или орудием сверх того, что им казалось достаточным для символического участия в "борьбе за общее дело".

У Франции были иные проблемы. Она стояла лицом к лицу с извечным врагом. Французские генералы знали, что если начнутся военные действия, то первый удар придется именно по Франции и что помощь английского союзника в критический момент окажется значительно меньшей, чем его требования и претензии. В таких условиях вопрос о распределении военных ресурсов и усилий для выполнения задач, относящихся преимущественно к интересам обороны Англии и Франции, должен был неизбежно вызвать и действительно вызвал острые противоречия и опоры. Их темой стал главным образом вопрос о числе солдат и самолетов, посылаемых Великобританией на материк.

В Англии господствовала атмосфера, "в которой предложения об отправке английских войск на континент встречали резкое возражение"{222}. Подготовка экспедиционной армии умышленно затягивалась, переброска войск на континент производилась крайне медленно. Для формирования одной английской бронетанковой дивизии потребовалось 8 месяцев{223}. От начала войны до января 1940 г. во Францию было переброшено только 5 английских дивизий, к маю 1940 г. - 10{224}. Немало дискуссионных вопросов возникло в связи с отправкой в сентябре 1939 г. из Англии во Францию так называемой передовой ударной авиагруппы, состоявшей из 10 эскадрилий. Во-первых, эта группа была уменьшена в два раза по сравнению с первоначальными планами, а во-вторых, англичане наотрез отказались в какой-либо степени подчинить ее французскому командованию, возглавившему, с согласия англичан, действия на всем театре войны против Германии. Впоследствии вопрос об использовании английской авиации был еще неоднократно предметом острейших споров. Одной из главных забот Франции была защита своих сосредоточенных на небольшом пространстве экономических центров, а не подступов к Англии. Английское же командование интересовалось обороной французских городов лишь в той мере, в какой это было бы необходимо для защиты Англии. Британские начальники штабов требовали в случае "настоящей" войны проведения ударов бомбардировочной авиацией по германским промышленным районам, в частности, по Руру. В основе этих требований лежали старые интересы конкурентной борьбы английских монополий с рурскими владыками. Французский Генеральный штаб категорически возражал против воздушных нападений на Рур, опасаясь ответных ударов по промышленным центрам Северной Франции, судьба которых интересовала англичан в весьма незначительной мере. Подозрения и взаимное недоверие, как мы далее увидим, пагубно отразились на всей системе союзного командования, на взаимоотношениях и оперативных планах в решающие дни борьбы.