Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648 - [37]
Следует различать три основные школы ортодоксии в Германии: условно говоря, саксонскую, представленную крупнейшими университетами Лейпцига и Виттенберга, йенскую (университет Йены) и хельмштедскую (университет Хельмштедта). Видным представителем первой стал Абрахам Калов (1612–1686), приравнявший Св. Писанию исповедальные книги лютеран и придававший догматическую ценность библейским положениям. Его творчество стало, вероятно, высшим достижением лютеранского богословия в области догматики в XVII в. При всем устойчивом консерватизме обоих саксонских университетов, проистекавшем из желания претендовать на роль главных интерпретаторов наследия Лютера, между лейпцигской и виттенбергской школами имелись латентные, зачастую неакцентированные разночтения. В отличие от лейпцигских теологов виттенбергские эксперты были в целом более склонны радикализировать позиции лютеранства в вопросах политики и особенно отношений с католическими властями.
В Йене в отличие от саксонских традиций ощущалось более сильное воздействие аристотелевского направления, почерпнутого из наследия Меланхтона. В лучших и наиболее законченных формах оно воплотилось в трудах Иоганна Герхарда (1582–1637) и Иоганна Музея (1613–1681), в своих естественно-философских рассуждениях предварявших идеи Просвещения.
Хельмштедтские богословы стояли особняком к своим коллегам из Йены и Саксонии. Самостоятельность хельмштедтской традиции имела причиной специфику самой Реформации, введенной в брауншвейгских землях после 1568 г. в правление герцога Юлия (1568–1589). Преобразования там носили не только внешне мирный, но и весьма осторожный, постепенный характер, что позволило местной богословской традиции занять своеобразную, в достаточной степени нейтральную позицию между откровенной нетерпимостью лютеранских и католических радикалов.
Общепризнанным духовным лидером Хельмштедта был Георг Каликат (1586–1651), одним из первых лютеранских мыслителей открыто проповедовавший возможность конечного согласия с католиками в лоне единой христианской Церкви. В его воззрениях нашли отражение иренические традиции европейской философии вкупе с гуманистической трактовкой церкви. Каликст развивал идею соборности церкви, своего рода экуменистического единства, предполагавшего терпимость и компромисс. Его мысли оказали существенное влияние на немецкое богословие XVIII в.
Ортодоксия в числе прочих своих задач выполнила важнейшую функцию адаптации веры на уровне самых широких слоев населения. Если в XVI в. закончилось создание самой догмы, то в XVII завершилось претворение веры в жизнь: лютеранство стало важнейшим организующим началом повседневности. Тип лютеранской конфессионализации был бы немыслим без кропотливой, пунктуальной, подчас удручающей своим ригоризмом работы нескольких поколений богословов, методично искавших ответа на множество лишь поставленных реформаторами проблем. Реформа веры переросла в «реформу жизни», задачи которой были блестяще сформулированы тюбингенским богословом Иоганном Валентином Андреа (1586–1654).
За счет мостков, переброшенных ортодоксией к светской половине общества, удалось не только избежать иноконфессиональных вторжений, разрушавших единство паствы и церкви в отдельных территориях, но и, выражаясь словами Э. В. Цеедена, «пробудить мысль о необходимости постоянного реформирования лютеранской церкви». Поддерживалась забота не только о формальной чистоте веры, но и о ее самом глубоком понимании, что роднило ортодоксов с бурным критическим порывом основателей учения и вместе с тем открывало двери будущему Пиетизму и Просвещению.
б) Организация лютеранской церкви. Лютеранская конфессионализация. При всем достаточно внушительном обилии литературы по различным территориальным примерам строительства организационных структур лютеранской церкви отсутствуют до сих пор крупные сравнительные исследования. Типологически модели церковных преобразований делят на городскую Реформацию и княжескую (территориальную). Успешное исследование проблем создания городских структур евангелической Церкви принадлежит Гансу Кристофу Рублаку, главным образом на материале южнонемецких (Констанц) и швабско-баварских городских общин. Вопросы княжеской Реформации, исследованные в деталях, все еще нуждаются в систематизации. Типология княжеской Реформации, разработанная Эйке Вольгаст. предусматривает три модели реформационных преобразований на территориальном уровне под эгидой князей:
1. Княжеская Реформация завершала и контролировала преобразования, начатые Реформацией «простого человека».
2. Княжеская Реформация инициировала конфессиональный переворот в католических землях с опорой на антикатолические тенденции среди подданных.
3. Княжеская власть закрепляла успех Реформации в более поздний период посредством перехода в протестантизм правящего Дома.
Классификация Э. Вольгаст подверглась критике (Г. Р. Шмидт), поскольку многие примеры (Пфальц, Вюртемберг) соединяли в себе сразу несколько типов Реформации. По мнению Г. Р. Шмидта, речь вообще не может идти о жестком моделировании ввиду наличия большого числа региональных отличий. Следует иметь в виду прежде всего две стороны единого процесса конфессионализации: церковную Реформацию и ее институционное воплощение усилиями княжеской власти. Бесспорно, однако, что патронаж князей решающим образом содействовал укреплению церковных структур.
В монографии на основе совокупности русских и иностранных источников исследуется одно из основных направлений внешней политики России в период, когда происходило объединение русских земель и было создано единое Русское государство, — прибалтийская политика России. Показаны борьба русского народа с экспансией Ливонского ордена, сношения Новгорода, Пскова, а затем Русского государства с их основным торговым контрагентом на Западе — Ганзейским союзом, усиление международных позиций России в результате создания единого государства.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.