Герман ведёт бригаду - [6]

Неприятно слышать было этот разговор, но в те трудные дни было не до обид.

А дел становилось все больше и больше.

Наши бойцы теперь закладывали взрывчатку не только на дорогах Невель — Полоцк, но и на шоссе Киев — Ленинград. Разведчики-чкаловцы ходили на задания к Таланкину, Пустошке и даже к Себежу, вели наблюдение за передвижением фашистских войск, устраивали засады. Велико было наше удивление, когда однажды утром к лагерю подъехала большая грузовая машина. Из кузова высыпали смеющийся Утев и бойцы, отправленные с ним в засаду на проселочный тракт к Новохованску. Оказывается, им удалось перебить всех до единого гитлеровцев, находившихся в машине, и захватить ее целехонькой. В кузове лежали винтовки, патроны, одежда.

Дерзко действовали подрывники, особенно, когда группы возглавляли Паутов и Сергунин. 29 сентября они подорвали большой железнодорожный мост на дороге Полоцк — Псков. Удалось наконец передать в штаб Северо-Западного фронта и собранные нами разведданные.

Все это, конечно, не могло не насторожить оккупантов. Из Невеля в нашу округу прибыли каратели. 19 сентября в полдень к нам в лагерь прибежал запыхавшийся парнишка:

— Дяденьки, немцы идут на Парамки!

Дежурный по отряду Утев скомандовал:

— В ружье!

Мы поспешили к хутору. Все понимали — в Парамки надо попасть раньше гитлеровцев. Население хутора за последнюю неделю увеличилось. Кров и хлеб там нашли семьи некоторых деревенских активистов и еврейская семья врача Янины Михейкиной.

Не зря торопился связной — отряд успел вовремя. Залегли недалеко от построек, у опушки леса. Вот и фашисты. Они на велосипедах.

Огненная строчка пуль ложится у колеса едущего впереди офицера. Это стреляет с высотки из автомата Пенкин. Условный сигнал. Мы дружно поддерживаем огнем командира: бьем по гитлеровцам из автоматов и винтовок. Фашисты торопливо рассыпаются по пригорку.

— Что? Выкусили, подлюги?! — возбужденно кричит сержант Федотов.

Из кустарника за дорогой в нашу сторону летят мины. Дав несколько залпов, каратели поднимаются в атаку. Теперь их значительно больше. По приказу командира мы подпускаем бегущих и что-то орущих гитлеровцев шагов на восемьдесят. И тогда открывают огонь наши пулеметчики Слепов и Камолов.

Бой за Парамки продолжался более двух часов. После нескольких атак фашисты отступили. Преследуя их, мы захватили проводника карательного отряда Якова Ради — немца с Поволжья. Отряд потерял три человека убитыми. Были ранены политрук Кумриди и сержант Федотов. Это он при знакомстве со мной отрекомендовался «учителем» Борисом.

По дороге в лагерь Федотов умер. Похоронили его в лесу. На душе было скверно. Я молча брел вслед за Утевым и вспоминал нашу первую встречу с Борисом…

Гитлеровцы не отказались от мысли уничтожить Парамки. Спустя тринадцать дней они чуть свет ворвались на хутор на шести автомашинах в сопровождении танкетки. Всех, кто не успел бежать, они расстреляли. Среди жертв фашистских убийц были и дети — двухлетние Михейкин Геня и Фрумкина Жанна.

После боя 19 сентября мы перенесли наш лагерь дальше в лес и расположились на болотном островке. Когда дозорные увидели дым в стороне Парамок, отряд спешно направился к хутору. Но на этот раз мы опоздали. Сделав свое черное дело, каратели быстро скрылись.

7 октября 1941 года штаб принял решение произвести налет на железную дорогу Невель — Полоцк, вблизи станции Железница. На операцию отправились наша рота и группа подрывников. Командовать сводным отрядом было поручено Логинову.

Вышли днем, а в заданный район пришли в сумерках. Лес здесь подходил к самой железной дороге. Это нам позволяло скрытно приблизиться к ней и облегчало отход после налета.

Последний короткий привал. Очень темно, и мы едва различаем друг друга. Логинов вполголоса дает указания:

— Главное — взрыв моста. Первыми продвигаются пулеметчики. Их задача сбить охрану и занять оборону. После этого на мост побегут подрывники. С этой группой будем я и политрук Воскресенский. Налет на казарму делает группа лейтенанта Утева. Атаку начинать только тогда, когда на мосту откроется стрельба. Если ее не будет — сразу же, как услышите взрыв. Отход сюда, на это место. Ясно?

Все молчат. Значит, задача понятна. Идем осторожно дальше. Но все равно шумят раздвигаемые кусты, слышен шорох шагов, и нам кажется, что вражеские часовые чувствуют наше приближение. Впереди что-то чернеет. Будка. Берем влево и идем вдоль железной дороги. Начинаем различать фермы моста. Останавливаемся в кустах. К насыпи пошли пулеметчики. Ждем. Вот-вот вспыхнет перестрелка. Но по-прежнему все тихо.

— Что за чертовщина? Заснули они там, что ли? — вполголоса возмущается Логинов.

Мне смешно: партизанский командир недоволен беспечностью врага. Логинов поворачивается в мою сторону:

— Ты чего ржешь? Ведь разведка доложила: мост охраняется. Днем целый десяток фрицев находился у будки.

Отшучиваюсь:

— Была у собаки хата, да от дождя сгорела, — и уже серьезно — струсили, видно, гитлеровцы: ночь-то темная да холодная. Не медли, командир, посылай подрывников.

Проходит несколько минут, и на мосту уже хозяйничают подрывники. Вспыхивает огонек спички. Секунды — и яркое пламя слепит глаза. Раздается взрыв. Летят вверх куски бревен, изогнутые рельсы. И снова становится темно и тихо.