Герман - [26]
Где-то наверху открылась дверь и заговорили смутно знакомые голоса, но Герман и ухом не повел. У него своих забот предостаточно. Вдруг прямо перед ним замаячило мамино лицо – вернее, две мамы с четырьмя глазами. И они кричали ему со всех сторон:
– Герман, тебе плохо? Ты заболел?
Ответить он ничего не мог, потому что язык стал пудовый и едва помещался во рту. Отчего-то вокруг скакали уже четыре головы плюс столько же носов.
– Герман, ты пиво пил?
Какое-то время было тихо, но ангелы не летали.
– Да ты надрался?!
Герман вспомнил, как папа фокусничает по воскресеньям, вытянул палец и с помощью второй руки стал поднимать его. Но засунуть в рот не успел. Теперь уже не узнать, что случилось раньше – закричала мама или взбунтовался желудок. Во всяком случае, Германа вывернуло, и неслабо: судя по звуку, все его безобразие шлепнулось аж на первом этаже. Слезы, боль… руки подхватили его… дальше все стерлось.
Потом он обнаружил себя в ванне, мама сдирала шапку с головы.
– Тут лед уже! – кричала она.
Папа, конечно, тоже потянулся потрогать. У Германа не было сил сопротивляться, и он не вмешивался. Наконец справились, шапка оказалась у мамы в руках, но тут она зачем-то ее вывернула, понюхала – и снова здоро́во:
– Герман, ты что, на голову пиво лил?
– Бальзам, – ответил Герман. – Ополаскиватель.
Послышался смех, но недолгий. Потом душ выключили, и он очутился в своей кровати с распаренной головой, хотя в животе остался холод. Мама уселась на стул рядом с кроватью, позади нее встал папа.
Герману показалось, что на подоконнике стоит целехонький глобус и светит ярче прежнего. Он ткнул в него пальцем.
– Глобус.
– Папа купил новый. Где ты взял пиво?
– Стащил.
– У Якобсена?
– У Бутыли.
– Это Бутыля тебя надоумил? Лить пиво на голову?
– Тутахтамон.
– Тутахтамон? Что ты такое говоришь?
– Помогло?
– Послушай, Герман. Это все не может помочь. Лучший лекарь – время, доктор ведь нам сказал.
Герман сел в кровати, и у него опять сделалось четыре родителя. Два точно лишние.
– Кто такой Эвен? – спросил он.
– Эвен? Ты встретил какого-то Эвена?
– Эвен, дедушкин приятель.
– Ах, дедушкин приятель…
У мамы отлегло от сердца, и она на радостях даже пересела на край кровати.
– Дедушка рассказывал тебе о каком-то Эвене?
– Эвен Нухх.
Мама сдалась и уступила место папе.
Опять он как в воду опущенный. И руки огромные и заскорузлые.
– Герман, как ты сейчас?
– Никак.
– Еще бы. Это не дело.
Папа отвел глаза, причудливая тень от глобуса зачернила половину его лица. Мама нетерпеливо забарабанила пальцами.
– Купил вот новый глобус, – сказал папа.
– Спасибо и пока.
– Не за что. Надо ж нам знать, где мы находимся.
Папа надолго замолчал.
– Я знаешь чего хотел сказать, Герман. Я подумал про мой кран. Тебе вовсе не обязательно туда лазить. Ничего особенного. Видно так себе. Ты правда из-за крана переживал?
– Не помню.
– Тогда так и порешим. И больше не будем о кране.
– Ладно.
Но у папы в запасе идея получше.
– Зато мы можем сходить на рыбалку, на угря.
Герман подтянул одеяло поближе к лицу.
– Когда скажешь.
– Уговор.
Папа робко улыбнулся в мерцании глобуса и наклонился к Герману. Но тот уже спал.
Что-то пощекотало ему лицо. Сначала было даже приятно, Герман тихо захихикал сквозь сон. Но быстро стало совсем неприятно: в носу чешется, лоб зудит изнутри, в глотке вообще словно туча комаров. Сперва Герман отмахивался, не открывая глаз, а потом оглушительно чихнул, отчего занавеска взлетела вверх, глобус пришел в движение, а сам он проснулся. И в ту же секунду комнату залил свет из окна.
Герман сел в кровати и сразу увидел, как на пол тихо падают его волосы. Он зажмурился, потом осторожно ощупал голову – сначала одним пальцем, потом обеими руками – и нашел новую проплешину над вторым ухом и еще одну, чуть выше лба. Где моя шапка? – была его первая мысль. Где шапка?
За дверью раздались шаги, Герман сполз под одеяло. Мама приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
– Герман? Ты тут?
– Здесь.
– Не посмотришь на меня?
– Шапка? – сказал он в ответ.
– Мне пришлось ее выстирать. Видишь ли, она была вся в пиве.
– Давай.
Шапка легла в протянутую руку Германа. Он натянул ее на голову и провел ладонями по одеялу, расправляя его.
– Ты ведь не простыл, нет, Герман?
– Нет.
– Все равно можешь в школу сегодня не ходить, если не хочешь. Времени уже девять, папа давно на работе.
– Повезло ему.
– Ты помнишь, что доктор говорил о шапке?
– Нет два раза.
Мама оглядела комнату и молча подобрала с пола клоки волос.
– Оставь! – крикнул Герман.
Мама подчинилась и так и застыла спиной к нему, потом все же обернулась.
– У тебя ночью еще волосы выпали?
Он снова натянул на голову одеяло.
– Никогда больше не буду пиво пить.
– Да, не стоит. Но к волосам оно отношения не имеет.
Мама присела на краешек кровати и просунула руку к нему под одеяло. Герман оттолкнул ее.
– Мы ничего не можем с этим поделать. Только призвать на помощь время.
– Время – это черепаха, – сказал Герман.
– Черепаха?
– Грызет салат и не помогает.
Мама надолго задумалась, потом медленно встала.
– Мне уже пора. Ты справишься сам, Герман?
– Иди себе.
– Там завтрак на кухне.
– Иди себе.
– Я могу остаться, если тебе хочется.
Ларс Соби Кристенсен — вероятно, наиболее известный в мире современный скандинавский писатель. Впервые слава пришла к нему еще в семидесятые, когда он опубликовал свой поэтический сборник «История Глу», а в 1984-м весь мир обошел его первый роман «Битлз», собравший несколько престижнейших международных литературных наград. Однако лучшим его произведением все-таки стал «Полубрат»: именно за него Кристенсен получил «Премию Северного совета» — в Европе ее часто называют «Скандинавским «Нобелем», именно он держит абсолютный рекорд для всей скандинавской литературы — перевод более чем на тридцать языков.На страницах «Полубрата» уместилось полвека — с конца Второй мировой до рубежа тысячелетий.
Впервые на русском – новейший роман от автора знаменитого «Полубрата», переведенного более чем на 30 языков и ставшего международной сенсацией.Он предпочитает, чтобы его называли Умником, но сверстники зовут его Чаплином. Летом 1969 года, когда все ждут высадки американцев на Луну, он пытается написать стихотворение, посвященное нашему небесному спутнику, переживает первую любовь и учится ловить рыбу на блесну. А через много лет он напишет роман о Фрэнке Фаррелли, вступающем в ответственную должность Посредника в городе под названием Кармак с невероятно высокой статистикой несчастных случаев.
Роман «Цирк Кристенсена» вышел в 2006 году, именно в этот год один из самых известных норвежских писателей Ларс Соби Кристенсен отметил 30-летие своей творческой деятельности. Действие книги начинается в Париже, на книжной ярмарке, куда герой, знаменитый литератор, приезжает, чтобы прочитать лекцию о современном состоянии скандинавской словесности. Но неожиданное происшествие — герой падает со сцены — резко меняет ход повествования, и мы переносимся в Осло 60-х, где прошло его детство. Вместе с тринадцатилетним подростком, нанявшимся посыльным в цветочный магазин, чтобы осуществить свою мечту — купить электрогитару, мы оказываемся в самых разных уголках города, попадаем в весьма необычные ситуации, встречаемся с самыми разными людьми.
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.