Герман Геринг — маршал рейха - [16]

Он сумел выровнять аэроплан и, дотянув на бреющем до германских позиций, рухнул прямо на кладбище. Ему повезло — кладбище находилось в расположении полевого лазарета, и если бы он упал в другом месте, то умер бы от потери крови. Его вынули из обломков аэроплана и поместили на операционный стол, где из бедра извлекли пулю и осколки кости. (Геринг, разумеется, об этом и не подозревал, но его бедру предстояло стать для него воистину «ахиллесовым».)

Вскоре его перевезли в госпиталь, где он провел несколько месяцев в постели в мучительных болях, прежде чем его рана и раздробленная кость стали заживать. Летом 1916-го его отправили в отпуск на поправку домой, и он провел большую его часть в замке у крестного, в Маутерндорфе.

Пришло время рассказать о первой любви Геринга.

Замок Маутерндорф изменился с тех пор, как Лилли фон Эпенштейн, теперь известная всем как баронесса Лилли, взяла в нем бразды хозяйства в свои руки. Теперь, выйдя замуж, счастливая и совершенно раскрепощенная, она все еще проявляла склонность к шаловливому флирту, когда муж был рядом, но давала понять, что делает это только потому, что знаёт, что ему это нравится. Она была на сорок лет моложе его и, похоже, получала удовольствие, потворствуя мужу.

Повсюду в замке, а также за его пределами ощущалась легкость ее натуры. Она уменьшила количество тяжелой готической мебели, которой были загромождены огромные комнаты, и осветила, расцветила и оживила все темные и мрачные углы. Много она сделала и для того, чтобы смягчить деспотичную, феодальную манеру фон Эпенштейна управлять жизнью семей на землях замка и являлась к женщинам и их детям безусловно как хозяйка, но хозяйка милостивая и готовая помочь. Кроме того, она сделала кое-что еще, чего ее муж избегал из-за собственной чванливости, — установила дружеские отношения с крестьянами и землевладельцами окрестных земель, приглашая их в замок на обеды, ужины и торжества и на охоты на маутерндорфских угодьях.

На такой пирушке Герман Геринг и встретился с Марианной Маузер, дочерью землевладельца из Маутерндорфа. Он всю свою жизнь любил вечеринки, и на них проявлялись его лучшие качества. «Я совершенно не похож на англичанина, — однажды заметил он. — Они начинают вечеринку в состоянии на две рюмки хуже нормального, а я на две рюмки лучше». Он уже оправился от последствий ранения и в своем мундире офицера имперских военно-воздушных сил с гордо поблескивающим на груди Железным крестом выглядел очень импозантно, а его очарование усиливали удивительные глаза, унаследованные от матери. Марианна Маузер была не единственной девушкой, которую они привели в замешательство, но до сих пор единственной, кто вскружил голову ему. Они так влюбились друг в друга, что в последние дни жизни в замке Герман пошел к герру Маузеру и официально попросил у него руки дочери. Герр Маузер, на которого отсутствие у семьи Геринга денег или земли производило больше впечатления, чем его репутация, не проявил в ответ особого энтузиазма, но из-за того, что не хотел оскорбить фон Эпенштейна, отказав его крестному, стал тянуть с ответом и дал согласие лишь на тайную помолвку. Очевидно, он рассудил, что жизнь на Западном фронте — штука слишком ненадежная, чтобы дело могло дойти до женитьбы.

Перед возвращением в госпиталь для выписки и переназначения в часть молодой лейтенант отправился в путешествие на север вместе с баронессой Лилли, чтобы ненадолго остановиться в Фельденштейне. Он поехал туда неохотно, потому как было очевидно, что ожидающие его там воспоминания вряд ли окажутся приятными. Но когда они туда прибыли, его ожидал трогательный сюрприз: в замке его ждала мать, которая опять там обитала. Лилли фон Эпенштейн вновь установила с ней контакт и теперь всеми возможными путями показывала, что хочет, чтобы они стали друзьями. Похоже, она старалась загладить вину за то, что из-за ее замужества Геринги потеряли дом, в котором столько прожили.

Ольга со слов матери рассказывает, что, когда Герману было уже пора отправляться, они втроем поднялись на старые стены, чтобы полюбоваться густыми лесами Франконии, и Лилли повернулась к молодому лейтенанту и сжала его руку.

— Придет день, — сказала она, — когда все это снова станет вашим. Как и Маутерндорф.

— Почему она так сказала? — продолжает Ольга. — Да потому что Лилли фон Эпенштейн любила Германа с тех пор, как его увидела. Но он об этом не догадывался. Он просто не мог подумать, что кто-то мог предпочесть его нашему легендарному крестному.

Пилот-истребитель

Зимой 1916-го, когда Герман Геринг вернулся на Западный фронт, асом № 1 германских военно-воздушных сил считался барон Манфред фон Рихтгофен. Вскоре и германские и британские газеты стали называть его по прозвищу — Красный Барон или Красный Рыцарь, но следует заметить, что, хотя его аэроплан действительно был красного цвета, в такой окраске, да и в самом бароне было мало рыцарского. Это были дни, когда во время воздушных боев над Фландрией летчики постоянно подавали примеры уважения к противнику, если он демонстрировал превосходство в бою, и сострадания, если он падал вниз подбитый или загоревшийся. В дневнике эскадрильи Геринга имеется запись одного пилота, докладывающего, как он сбил британский «сопвич», которая заканчивается словами: