Герман Геринг — маршал рейха - [106]

В ноябре 1939 года визиты Далеруса в Лондон прекратились. Германия и союзники постепенно привыкали к скуке и обманчивому спокойствию так называемой «странной войны».

В один из дней, когда Геринг находился в Каринхалле, группа разведки и перехвата сообщила ему сведения, что Гитлер планирует не нападение на Англию, которого он так желал, а вторжение в Скандинавию. Он рванулся в Берхтесгаден и больше с обидой, чем с гневом, стал выяснять у Гитлера, почему он официально не проинформировал его об этих планах.

Это потому, сказал ему фюрер, что Геринг нездоров (он страдал от опухания рук и суставов) и он хочет, чтобы Генрих полностью оправился, прежде чем начать его тревожить. На самом деле из докладов гестапо Гитлер узнал, что Геринг недавно имел контакт со шведским королем Густавом через своего старого друга графа фон Розена и заверил его, что, какой бы оборот ни приняла война, Швеции она не коснется и что он лично гарантирует ее нейтралитет. Однако планы, которые разрабатывало ОКВ (верховное главнокомандование вооруженных сил), предусматривали не только оккупацию Дании и Норвегии, но также и захват Швеции, запасы железной руды которой теперь стали жизненно необходимы для германской экономики.

Геринг был слишком проницателен, чтобы этого не понимать, и ознакомление с планами, которые теперь были ему вручены, подтвердило его страх, что так любимая им Швеция значится следующей в списке стран, намеченных Гитлером для захвата. Впервые за многие годы он нашел в себе мужество возразить фюреру. Он дал свое слово, сказал он, что нейтралитет Швеции будет уважаться. В свою очередь, Швеция обещала регулярные поставки железной руды. Чего больше было желать Гитлеру? Чтобы немецким войскам было позволено пройти через эту страну в Норвегию? Пусть это будет предоставлено ему, он все устроит. Он также позаботится, чтобы пробритански настроенные лица были удалены из правительства и важных официальных постов в Швеции. Если ОКБ все же будет настаивать на вторжении в Швецию, он станет просить фюрера принять его отставку.

Он знал, что если на шведов нападут, они, как и их скандинавские соседи, начнут защищаться, и мысль, что его бывший свояк, фон Розен, его пасынок, Томас фон Кантцов (который в это время сражался в числе шведских добровольцев против Красной Армии в Финляндии), и остальные его шведские родственники и друзья встанут против него с оружием в руках, была для него совершенно непереносима. Его терзания стали столь очевидными, что Гитлер смягчился и обещал указать генеральному штабу, чтобы там пересмотрели планы и исключили Швецию. Но он решительно отказался писать королю Густаву ноту, подтверждающую данную Герингом гарантию мира со Швецией.

«У вас останется только мое слово, — написал Геринг Томасу, — что этого никогда не случится».

…Подобно многим актрисам, Эмма Геринг была очень суеверной. И одной из ее самых горьких жалоб, касающихся положения с продуктами в нацистской Германии, была такая: отвратительный кофе, единственный, который теперь был доступен, не оставлял гущи на дне чашки, и из-за этого она не могла узнать своего будущего и будущего своих друзей этим испытанным способом. Она также с большим удовольствием гадала на картах, была энтузиастом астрологии и, встретив как-то одного журналиста, который составил для нее еженедельный гороскоп, заподозрила, что он выдумал эти предсказания из головы, но все же прочла их и наполовину поверила.

Одно время, это было в 1938 году, Эмма ходила к прорицателю, с которым ее познакомил один из ее аристократических друзей. Его звали доктор Август Хеерман, и считалось, что он ясновидящий.

«Он выглядел совершенно обычным человеком, — позднее вспоминал Томас фон Кантцов, — за исключением того, что почти постоянно носил на своей рубашке очень жесткий белый воротник и каждый раз перед тем, как на чем-нибудь сконцентрироваться, он его снимал, тщательно складывал, убирал в свой чемоданчик и начинал ходить взад и вперед с торчащими запонками».

Эмма его просто боготворила. Наибольшим триумфом доктора Хеермана в ее глазах было отыскание золотого ящичка для сигар, который она подарила Герману на день рождения. Он лежал на столе вместе с остальными принесенными ему подарками, а когда они на какой-то момент вышли из комнаты, ящичек исчез. Было очевидно, что его кто-то украл.

«Одеваясь к обеду, я вспомнила о докторе Хеермане, — написала позднее Эмма. — Я немедленно позвонила ему и рассказала, что случилось. Он сказал: „Пожалуйста, потерпите десять минут и подержите трубку в руке“. По прошествии этого времени он очень медленно проговорил: „Ящик взял один из официантов, которых вы наняли на этот вечер. Ваш муж получит его завтра утром — его обнаружит один из ваших слуг“.

За столом этим вечером, продолжает Эмма, она нарочито громко произнесла:

— Герман, я знаю, кто взял твой ящик. Слава богу, это не наш человек.

В этот момент, говорит Эмма, один из нанятых официантов чуть не выронил серебряную супницу, пролив суп на платье ее сестры.

„Ага“, — подумала я, — пишет Эмма. Утром же, когда комнаты стали приводить в порядок, сигарный ящичек был найден между подушкой и спинкой кресла».