Герман Геринг — маршал рейха - [104]

В итоге блестяще проведенная кампания «блицкрига» заняла практически меньше трех недель, и значительная заслуга в этом принадлежала летчикам Геринга. На радостях он даже послал наркому обороны СССР маршалу Ворошилову транспортный самолет в знак признательности за то, что тот разрешил немцам использовать широковещательную радиостанцию Минска в качестве дальнего приводного радиомаяка. Отправляясь в рейды против польских воинских соединений и городов, штурманы бомбардировщиков люфтваффе уточняли свои маршруты, настраиваясь на частоту Минска.

Геринг стал героем дня и явно наслаждался этим. Его походный поезд проследовал по вновь ставшему германским Польскому коридору в Данциг, где его ждали бурные приветствия «освобожденных» жителей. Он отправился в Польшу, чтобы осмотреть Варшаву, которая, несмотря на неоднократные предложения немцев прекратить борьбу, держалась до 28 сентября и была сильно разрушена артиллерийским огнем и бомбардировками, а также Львов и издал первые директивы о вывозе сырья и мобилизации рабочей силы для обеспечения потребностей военных заводов рейха; начались облавы на евреев, их имущество и произведения искусства конфисковывались. Так начали осуществляться меры, которые за ближайшие несколько лет должны были привести к ограблению целой страны и довести до полуголодного существования миллионы людей. Впоследствии в оправдание этих жестоких действий Геринг говорил, что они должны были носить кратковременный характер и проводиться «до того момента, когда союзники одумались бы и заключили мир» и что «ситуация была — мы или они».

То, что он по-прежнему серьезно продолжал искать мира, — правда. 8 ноября 1939 года, в очередную годовщину мюнхенского Пивного путча, в пивной «Бюргербройкеллер», рядом с тем местом, где лишь несколькими минутами ранее выступал Гитлер, взорвалась заложенная бомба. Министерство нацистской пропаганды обвинило в этом британскую разведку, но одновременно пополз слух, что за покушением мог стоять Геринг. Ведь в этот раз он даже не показался на ежегодном сборище ветеранов НСДАП, сославшись на плохое самочувствие, и это казалось чрезвычайно подозрительным. Но Геринг был конечно же ни при чем. Просто ему совсем не хотелось дуть пиво с «упёртыми» партийцами, к тому же он был очень занят разработкой планов по выведению Британии и Франции из войны. При этом он в самом деле в присутствии Боденшатца сказал Эмме, что если бы Гитлера убило бомбой, то он, как его преемник, немедленно остановил бы боевые действия, вывел войска со всех негерманских территорий и начал бы мирные переговоры с союзниками.

Но, конечно, так явно он не проявлял своих намерений при контактах с британцами. Геринг по-прежнему пользовался услугами Биргера Далеруса как посредника и 10 сентября 1939 года отправил к нему в Стокгольм Томаса фон Кантцова (который жил в Каринхалле) с письмами от двух пленных английских летчиков, которые разбрасывали листовки, взывавшие к нравственности немцев, и были сбиты над Германией. Геринг дал свои личные заверения, что с этими людьми будут обращаться достойным образом, и попросил его передать это и их письма британцам.

Далерус сразу же отправился повидаться с сэром Эдмондом Монсоном, британским посланником в Швеции, и вручил ему письма как доказательство доброй воли Геринга. После этого он, по собственной инициативе, заверил британского посла, что «популярность герра Гитлера падает» и что «Геринг является единственным человеком, который пользуется всеобщим доверием». Он утверждал, что Геринг, «в противоположность остальным членам германского правительства, абсолютно надежный человек и он поручился бы своим добрым именем за соблюдение взятых на себя правительством Германии условий и сам лично вел бы переговоры о перемирии. И в этом он наверняка получит поддержку немецкого народа, который не хочет войны».

Томас говорит, что Геринг не давал Далерусу, насколько ему известно — а ведь он был курьером, — никаких намеков на то, что он готов действовать за спиной у Гитлера, чтобы достичь мира. Да, он хотел обойти Риббентропа, но его верность фюреру была так же непоколебима, как и прежде.

Что на тот момент ему действительно представлялось необходимым, так это инициирование хоть каких-то переговоров между британцами и немцами, и он был убежден, что является для их ведения наиболее подходящей фигурой. Он снова видел себя крылатым посланником мира и всерьез подумывал над тем, чтобы (если бы британцев удалось на это уговорить) сесть в самолет и отправиться в какую-нибудь нейтральную страну, где он мог бы обсудить с англичанами соглашение о прекращении войны.

26 сентября Далерус прилетел в Берлин и вместе с Герингом отправился к Гитлеру. Фюрер пребывал в агрессивном настроении и, слыша поток победных реляций из Польши, был полон заносчивого самодовольства. Британцы, видимо, не понимали, что заключение мира на условиях status quo ante[17], другими словами, уход немцев из побежденной Польши был невозможным. Теперь уже русские на пару сотен километров продвинулись к западу, оккупировав восточную часть Польши и встав вдоль заранее обусловленной демаркационной линии, проходившей через Брест, по Бугу и через Львов. Если бы случилось невероятное и Гитлер согласился вывести свои войска, то Сталин бы свои, естественно, не отвел и, учитывая существующую ситуацию, вряд ли стал бы долго мешкать, прежде чем оккупировать остальную часть Польши.