Герцог Мальборо. Человек, полководец, политик - [70]

Эти предложения были заведомо неприемлемы для Франции. Мальборо, несмотря на обещанную ему фантастическую взятку, при всем своем желании не мог обеспечить Филиппу V Неаполь и Сицилию. Он просто не мог стать в оппозицию своему другу Евгению Савойскому, принимавшему участие в переговорах лорду Таунсенду, военной партии в Голландии, в пользу которой сам недавно выступал в Гааге, и непримиримо настроенному императору. Он был недоволен происшедшим и писал жене: «Условия, представленные Франции таковы, что она вправе не принять их…»

Торси покинул Гаагу 28 мая, Руайль остался до получения королевского ответа. А дипломаты Великого союза продолжали верить (или только делали вид, будто верят), что Людовик XIV примет их условия.

2 июня на заседании Государственного совета в Версале требования Великого союза были отвергнуты. После этого Мальборо и принц Евгений запоздало пришли к мнению, что включать в документ требование о том, чтобы Людовик начал военные действия против своего внука, было ошибкой.

Накануне своего шестидесятилетия герцог, как свидетельствуют его письма Саре и Годолфину, очень хотел заключить мир и вернуться в Лондон триумфатором, но понимал, что французский король никогда не подпишет такой договор. Тогда же Джон стал осознавать, что виги постепенно оттесняют его от центра политики и дипломатии. Ему казалось, что Таунсенд специально прибыл в Гаагу, чтобы присматривать за ним и контролировать переговоры.

Как бы ни было, Великий союз упустил возможность заключить в 1709 году договор гораздо более выгодный, нежели это случилось позже — в 1713–1714 годах. Дело в том, что Лондон, Гаага и Вена не учли одно важное обстоятельство: они полагали, что ведут одну войну — войну против Людовика XIV, из которой они при любых условиях выйдут победителями. На самом же деле войны было две — одна, большая, против Франции, и другая, меньшая, против Испании. В 1702 году Людовик мог удалить своего внука из Испании одним словом, в середине войны это слово еще могло возыметь какой-то эффект, но спустя несколько лет уже ни один приказ из Версаля, как и нажим всей Европы, не заставил бы Филиппа отказаться от короны, а испанцев принять короля Карла. Довольно скоро после переговоров в Гааге Морские державы и Империя вынуждены были признать, что испанский вопрос невозможно решить, договорившись только с Францией.

После того как прелиминарии были отвергнуты, война возобновилась. Раздосадованный тем, что его планы рухнули, 12 июня Мальборо заметил Хейнсиусу: «На месте короля Франции я скорее пожертвовал бы всеми ресурсами страны, чтобы… вновь атаковать противника. Я буду работать день и ночь, чтобы достойно сражаться с ним». Дипломатическая неудача требовала компенсации. Он намеревался довести войну до победного конца.

Франция тем временем мобилизовала все свои ресурсы и собрала внушительную армию. Неудачливые командующие Вильруа, Фейяд и Марсен были заменены более способными военачальниками. Маркиз де Сюрвиль 57 дней удерживал Турне, осажденный превосходящими силами противника.

!

В августе и сентябре герцог де Ноай одержал несколько побед в Каталонии. Также в августе графу дю Буржу улыбнулась удача при Румерштейне, которая оставила за французами Верхний Эльзас. Через два дня генерал Дийон овладел Бриансоном. Активизация военных усилий противника заставляла Мальборо плохо спать по ночам. Новости из Лондона о том, что в окружении королевы говорят о его отставке, не добавляли энтузиазма. «Лорд-канцлер, я и ты не имеем реального доверия королевы, и если не будут приняты меры, станет еще хуже… Буду надеяться, что эта зима положит конец войне и что мир продлится так долго, сколько мы будем еще жить…» — писал Джон Саре в августе 1709 года. Поведение некоторых союзников после победы Петра под Полтавой тоже внушало беспокойство, которым он делился с Годолфином. «У меня есть причины опасаться, что договор, заключенный недавно тремя королями в Берлине о совместных операциях против Швеции, будет иметь большие последствия. Мы можем лишиться войск из Пруссии и Брауншвейг-Гольштейна, а это 60 тысяч солдат. Я уже не говорю, какие выгоды от этого получит Франция. Надо… не потерять эти полки. Пенсионарий со мной согласен, и мы обязываем этих правителей не отзывать своих солдат…» Беспокоило Мальборо и то, что ему противостоял Виллар, которого он ценил больше других французских полководцев.

Когда в начале сентября Мальборо двинул армию к крепости Монс, Виллар поспешил ему навстречу и хотел атаковать, но затем решил не рисковать, занял выгодную позицию недалеко от деревни Мальплаке севернее Монса между Ланьерским и Теньерским лесами и стал укреплять ее.

Поле между лесами имело спуск к деревне Онуа, перед которой французы устроили линию окопов с батареями, которые могли обстреливать перекрестным огнем пространство впереди. В тылу у них лежали деревни Мальплаке и Тенье. Правым крылом французов командовал генерал д’Артаньян, занявший Ланьерский лес и укрепившийся на равнине; левое крыло генерала Лагеля стояло впереди Тенье; центром командовал сам Виллар. Общий резерв составляла конница, часть которой находилась за левым флангом.