Герцог Мальборо. Человек, полководец, политик - [10]

Падение Кларендона было результатом не только его политики, но и бед, которые пережила английская столица в середине 1660-х годов. Весной 1665 года на Лондон обрушилась эпидемия чумы. В разгар эпидемии в городе за неделю умерло почти 7000 человек. Королевский чиновник, известный библиофил и член Королевского научного общества Сэмюэл Пипс, «Дневник» которого стал незаменимым источником по истории английской жизни того времени, оставил такие впечатления: «Господи! Как печально видеть пустые улицы, где совсем нет людей, а на бирже их совсем мало. С подозрением посматриваешь на каждую дверь, лишь бы там не было чумы… Все выглядят так, как будто прощаются с миром». Двор уехал в Солсбери, оставив столицу на попечение генерала Джорджа Монка, обладавшего редким хладнокровием и самообладанием. Карл ему доверял — ведь именно Монк пять лет назад способствовал его возвращению на английский трон.

Едва миновал пик эпидемии, как Лондон стал жертвой так называемого Великого пожара. 2 сентября 1666 года неподалеку от Лондонского моста, на узкой улочке, застроенной деревянными домами, вспыхнул огонь и, подгоняемый сильным восточным ветром, неудержимо распространялся в течение четырех дней. Город будоражили противоречивые слухи о том. что пожар — дело рук анабаптистов, католиков или иностранцев. Король повел себя в этой ситуации мужественно и хладнокровно. Он возвратился в Лондон, убеждал людей сносить дома, чтобы остановить пламя, направил личную гвардию в помощь пожарным, сам участвовал в тушении огня. Когда огонь остановили у стен Сити, сгорело уже 13 500 жилых домов, 89 церквей и собор Святого Павла. Фактически выгорело 85 процентов территории Лондона, без крова остались более 100 тысяч горожан. Но имелась и оборотная сторона медали — пожар покончил с чумой. Лондонцы с энтузиазмом восстанавливали город, а на месте прежнего собора Святого Павла архитектор Кристофер Рен возвел новый чудесный собор.

С этими несчастьями совпали попытки голландцев в 1666 году высадиться на берегах Англии. Карл II и кабинет Кларендона были информированы об этом через свою шпионку в Антверпене леди Афру Бенн, эксцентричную женщину, одну из ранних английских поэтесс и новеллисток. Узнав о намерениях голландцев, король поспешил перестраховаться: сына Кромвеля Ричарда, ведущего спокойную жизнь в провинции, заставили подписать обязательство, что он не будет иметь отношений с религиозными «фанатиками» в Англии, с Голландскими штатами и с французским королем.

Возможно, к большой пользе для будущего Британии эти события обошли стороной молодого Черчилля, пребывавшего с двором в Солсбери. Молодые всегда рвутся в бой, и не только из-за карьеры. Став гвардейцем, Джон решил доказать, что не зря носит офицерский мундир. В 1670 году он по собственной просьбе был направлен на службу в Танжер. Этот североафриканский город на берегах Средиземного моря был приобретен Англией в качестве приданого жены Карла португальской принцессы Екатерины Браганца. Танжер, служивший базой морских операций против алжирских пиратов, приходилось защищать от набегов племен мавров.

История предоставила мало сведений о жизни Джона в Танжере. Известно только, что он участвовал в морской блокаде Алжира, где впервые обнажил шпагу и усвоил первые уроки стратегии, и совершил путешествие в Испанию, где тогда в составе английского посольства пребывал его брат Джордж. Но жить в скучном и пыльном Танжере было непросто. Джон быстро пришел к мнению, что это не то место на земле, где можно прославиться. Путей для достижения известности было много, и главный лежал через Лондон.

Фривольный Уайтхолл поражал воображение. Жизнь двора напоминала непрекращавшийся бесстыдный скандал, тон которому задавал король, имевший огромное количество фавориток. Как и многие монархи, Карл II копировал двор Людовика XIV, но с имитацией свободы нравов он, пожалуй, перестарался. Впоследствии Кларендон так характеризовал его правление: «…Повсюду царит безумный разврат, народ ропщет, грязная низкая любовь к деньгам рассматривается как высшая мудрость; моральное разложение, как зараза, ползет по городу, многие забыли, что такое дружба, совесть, общественный долг…»

Женитьба на Екатерине Браганца в 1661 году не мешала увлечениям Карла. Ему подражали аристократы, стремившиеся наверстать забытые за два десятилетия эмиграции удовольствия. Король подавал пример не только двору, но и всей стране. Любители амурных и иных авантюр, освободившись от гнета пуританской морали, вздохнули с облегчением: парламент Английской республики карал супружескую измену смертью, но при Карле все переменилось, и добродетельность и верность стали предметом насмешек. Неслучайно придворный доктор короля и полковник королевской армии граф Кондом стал пропагандировать презерватив как средство от беременности. Когда число собственных наследников начало смущать любвеобильного Карла, доктор придумал делать из бараньих кишок противозачаточные колпачки. Вслед за этим возникло мелкосерийное производство презервативов, поскольку на них был устойчивый спрос среди придворных. С тех пор презерватив широко распространился в Британии и остальной Европе.