Герцог и колдунья - [32]

Белоснежные кучерявые облачка, на глазах меняя очертания, лениво плыли на восток, сливаясь над горизонтом в сплошную белую полосу. По местным приметам это предвещало хорошую погоду, по крайней мере, на три дня вперед.

Стоя на окраине глинобитного городка Сум-Калама, Кондрахин осматривался. Сведения о резиденции хана Тарраби, полученные им, были самыми приблизительными, и надо было решить, в какую сторону вернее пойти, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Всё же Сум-Калам — не туристический центр, где на каждом шагу полно зевак.

А тут еще какой-то оборванец увязался за ним. Нет, не приставал, не выклянчивал медяк, просто следовал на некотором расстоянии, делая вид, что поглощен наблюдением за утренним небом.

Нищих Юрий навидался еще на Земле и делил их на две категории. К первой он относил "нищих аристократов". Даже самые потрепанные лохмотья они умудрялись носить так, словно одеты были в горностаевые плащи. Держались они всегда надменно, а милостыню принимали с таким видом, словно делали дающему одолжение. В противоположность им, вторая разновидность нищих являла из себя жалкое зрелище. Они всячески старались скрыть свое бедственное положение, но залатанные локти, выцветшие кофты, взгляд побитой не однажды собаки выдавали их с головой.

Оборванца, "приклеившегося" к нему, Кондрахин классифицировать не мог. Может быть, просто местный дурачок. Только вот появился этот "дурачок" как-то уж слишком незаметно. И это Юрию определенно не нравилось.

Сказать по правде, сам он выглядел не намного лучше: прожженная куртка с чужого плеча, разбитые ботинки на босу ногу и засаленная шляпа, худо-бедно защищающая от солнца. Или босяк признал в нем коллегу? Юрий попытался прочитать мысли оборванца, но в голове у того оказалась такая каша, что Кондрахин только сплюнул в сердцах. Тем не менее, такое соседство ему надоело.

Сняв заплечный мешок, Юрий медленно и старательно уложил его горловиной в направлении созерцающего небеса оборванца, наклонился над ним и стал шептать пушкинское: "В море-океане, на острове Буяне…"

Интерес нищего к утреннему небу враз куда-то испарился, и он бросился наутек что было духу. Юрий улыбнулся ему в спину, исчезающую в переулке, и поднял с земли свою поклажу.

Кондрахин неторопливо двигался по улице, оглядывая неказистые строения, упрятанные за высокими стенами из неотесанных камней, скрепленных глиняным раствором. Ворота некоторых из них украшали фамильные гербы, на них-то Юрий в первую очередь и ориентировался.

Перед одним из домов — не хуже и не лучше других — он остановился.

Ворота были приоткрыты, и в обширном дворе Юрий заметил усатого старика в старом кафтане и шароварах, убирающего конский навоз. Через минуту Юрий уже разговаривал с ним.

Старик оказался привратником, занятым низким трудом не по обязанности, а из "великого нетерпения к безобразию". То ли он так расположил к себе привратника, то ли обитатели сего дома были все доверчивы и гостеприимны сверх меры, но очень скоро старик кликнул слугу и велел отвести гостя к хозяину. Слуга оказался кряжистым детиной лет тридцати, одетым в черные штаны и подпоясанной рубахой навыпуск. Его наряд дополнял то ли короткий меч, то ли солидный кинжал, с рукояти которого тот не снимал руки.

Во внутренние покои вела скромная дверца, с обеих сторон пестревшая деревянными табличка с охранными знаками. Таблички эти не имели иной силы, кроме веры в них, но слуга решительно остановился и предложил голосом, не терпящим возражений:

— Входящие в дом хана Тарраби, да воздаст ему Ридитол здоровьем, а его стадам плодовитостью, должны прикоснуться к каждому из этих знаков левой рукой, дабы показать, что пришли они с добрыми намерениями.

Убедившись, что Юрий не пропустил ни одной дощечки, слуга неожиданно поклонился и отворил дверь.

— Прошу Вас, господин…

Внутри дом оказался вместительнее, чем виделся снаружи. Юрий шел по извитому коридору, слуга как-то незаметно отстал, чтобы вдруг оказаться на пути Кондрахина, зажигающим свечи в комнате без окон. А ведь Юрий по пути не заметил никаких ответвлений. Конечно, всё могло объясняться просто: слуга вернулся назад и прошел другим путем, напрямую. Нехитрая уловка, но действенная, сбивает с толку.

Когда свечи разгорелись, Юрий осмотрелся. Комната небольшая, но пол в ней двухуровневый. На более высокой половине расстелен ковер и раскинуты небольшие подушки. В противоположной части — столик с гнутыми ножками и три стула. Кондрахин разулся и уселся на ковре.

— Господин предпочитает степной обычай? — осведомился слуга.

— Я подумал, что степной обычай ближе хозяину.

— В моём доме уважают все традиции, — негромко произнес неопределенного возраста скуластый человек в красном атласном халате и остроносых сапогах, степенно заходя в комнату.

Юрий привстал и слегка поклонился. Тем временем хан уселся на стул, Кондрахин тут же последовал его примеру, дабы не смотреть на Тарраби снизу вверх.

— Меня зовут Юрай, — представился Кондрахин, — и в моем дорожном мешке находится некий предмет, имеющий высокую цену. Я уверен, что хана он очень заинтересует. Твой слуга обязан присутствовать при разговоре?