Герань мистера Кавендиша - [43]

— Почему вы не спите, Анна? — мистер Кавендиш, как обычно, появился незамеченным.

Мое сердце бешено прыгнуло, я мгновенно поднялась навстречу подошедшему хозяину, не в силах скрывать счастье и улыбку. Это черное пальто так ему шло!

— Мистер Кавендиш… — сказала я. — Я так рада вас видеть, сэр!

— Я вас тоже, Анна! — он притянул меня к себе в крепком объятии, зарыв лицом в холодное пальто, затем, отстранившись, критично осмотрел с ног до головы, — А вы не изменились! Носите все тоже ужасное платье и умудряетесь выглядеть все так же чудесно в два часа ночи.

— Спасибо, сэр! — я снова села на лавку, мистер Кавендиш опустился рядом со мной.

— Анна, я еще раз хотел извиниться за наше расставание. — начал он, но я тронула его за руку, давая понять, что все хорошо. — Вы не злитесь на меня?

— Нет, сэр. Я не могу на вас злиться!

— Вы уверены? — он выглядел озабоченным.

— Сэр, если бы я злилась, приехала бы я сюда? Вы сказали, что вам тяжело? — я боялась задать волнующий вопрос, но все же не смогла сдержаться, — Вы еще любите ее?

— Анна, не будьте глупой. — Резко ответил мистер Кавендиш. — Я не люблю Алису уже давно, и сомневаюсь, что когда-либо по-настоящему любил. — Он смотрел на город, разминая подол пальто между двумя пальцами. — Просто Алиса — единственное напоминание, которое у меня осталось о… малышке. Она нас объединяла.

— Я понимаю, сэр.

— Знаете, Анна, до рождения Изольды я не думал, что смогу быть отцом. Я был ветреным и юным, не думал о завтрашнем дне, увлекался живописью, был азартным. С появлением ребенка жизнь резко меняется, понимаете? — Он смотрел на меня, пока я не кивнула, затем снова отвел взгляд. — И вот ты уже проводишь вечера в семейном кругу, в комнате, забитой игрушками, попивая выдуманный чай из игрушечной пластиковой посуды, а твои волосы уложены в элегантную прическу с розовым бантиком…

Тут я представила мистера Кавендиша с розовым бантиком на голове и едва сдержала смех.

Я взяла руку хозяина в свою. Он благодарно посмотрел на мои пальцы и крепче сжал их в своей огромной ладони.

— И когда приходит время расставаться, ты оказываешься не готов. А это время приходит, Анна, рано или поздно. Но лучше уж поздно, неожиданно, резко — как сдернуть бинт с засохшей кровью с раны… Терять близких очень тяжело, Анна. Как бы жестоко это ни звучало, но вам так повезло, что вы не знаете своей семьи — это на три-четыре горя меньше в вашей жизни!

— Что с миссис Кавендиш? Почему она умирает?

— Потому что глупая. Глупая и пустая. — ответил мистер Кавендиш сухо. — Она слишком много развлекалась и слишком мало следила за своим здоровьем. Вот теперь расплата и пришла.

Некоторое время мы сидели молча, рука в руке. Тяжелые мысли, занявшие голову мистера Кавендиша, нарушало лишь редкое крепкое пожатие моих пальцев в его ладони. Наконец, опомнившись, он перевел отсутствующий взгляд, который сразу же стал теплым и привычно огненным, на меня.

— Расскажите лучше о себе, Анна! Чем вы занимались без меня? Небось, не отходили от Нгози?

— Конечно, сэр, ни на шаг. — Я улыбнулась. — Мы веселились в вашей оранжерее каждый день! Ну хорошо, признаюсь честно: я писала книгу.

— Мистер Нот сообщил мне, — сказал мистер Кавендиш. — Ему очень понравился ваш роман, но он ждет моего приезда, чтобы я немного подредактировал его. Вы же не против?

— Нет, сэр.

— Отлично! Я думаю, настало время открыть ваш литературный талант миру!

— Прошу вас, сэр! — я смущенно поморщилась.

— Не будьте такой притворно-скромной, Анна! — он улыбнулся. — Скромным не достается ничего в этом мире!

— Но сэр, мне действительно страшно, потому что я не уверена в себе. Я не готова читать разгромные критические заметки о своем первом «детище»!

— О, милая Анна! — он покачал головой. — Вы думаете, я без потаенного страха отдаю очередную рукопись в редакцию? Я уверен, что все будет хорошо. И не называйте свои книги «детищами» — это не сулит ничего хорошего! Но, в вашем случае, я уверен, что роман прекрасен!

— Вы же даже не читали, сэр!

— Я знаю ход ваших мыслей и уверен, что книга вышла отличной! Ну хорошо, отставим литературу! Что вы делали еще?

— Я каждый день приходила на наш утес. Но без вас там ужасно скучно.

— Океан не иссох без меня?

— Просто ужасно, сэр. Воды почти не осталось! Киты выбрасываются на берег! Пара кораблей сели на мель и матросы жили у нас в доме целую неделю!

Мистер Кавендиш посмотрел на меня с такой нежностью, улыбаясь краешками губ, что холодный воздух внезапно раскалился, словно в самом жарком летнем месяце!

— Что вы еще делали, мисс Ионеску?

— Я рисовала, сэр.

— Неужели? Вы рисовали? — его брови поползли вверх, он широко улыбнулся, недоверчиво глядя на меня. — Мне это не слышится? Вы действительно рисовали? По собственному желанию? Никто не прижимал дуло пистолета к вашему виску?

— Да, сэр, сама, по собственному желанию. На маяке…

Последнее слово изменило лицо хозяина. Оно вмиг сделалось не то испуганным, не то грустным. По нему пробежала тень.

— Я видела все мои портреты, сэр. — меня понесло и я уже не могла остановиться. — Я видела все эти листы, на которых вы нарисовали все дни, проведенные со мной. Что это, сэр? Зачем вы нарисовали столько моих портретов? Чем скромная одинокая иностранка смогла привлечь ваше внимание?