Гепард - [81]
Несведущему человеку вид этой комнаты говорил лишь о добропорядочности и аккуратности старой девы; для тех же, кто знал Кончетту, для самой Кончетты комната была кладбищем мучительных воспоминаний. В четырех сундуках хранились дюжины сорочек, ночных рубашек, домашних платьев, наволочек, простыней, аккуратно разделенных на «хорошие» и «расхожие»; это было приданное Кончетты, приготовленное понапрасну пятьдесят лет назад. Замки этих сундуков никогда не отпирались из страха перед демонами прошлого, и вещи от всепроникающей палермской сырости желтели, ветшали, превращались в никому и никогда не нужное тряпье. На портретах были давно уже нелюбимые покойники, на фотографиях — друзья, которые при жизни принесли столько страданий, что их и после смерти нельзя забыть. Дома и места на акварелях были по большей части давно проданы, точнее сказать, спущены за бесценок расточительными внуками; святые на стенах походили на призраков, в которых не верят, но которых боятся. Приглядевшись к побитой молью шкуре, можно было разглядеть два коротких стоячих уха, морду из черного дерева, желтые стеклянные глаза: это был Бендико, умерший сорок пять лет назад и сорок пять лет назад превращенный в чучело. Прибежище моли и пауков, он вызывал ненависть прислуги, давно уже просившей у хозяйки разрешения выбросить его вон. Но Кончетта не соглашалась: ей не хотелось расставаться с единственным воспоминанием прошлого, не вызывавшим у нее мучительных мыслей.
Но ее сегодняшние мучительные мысли (с определенного возраста каждый день доставляет свои мучения) относились исключительно к настоящему. Более выдержанная, чем Каролина, более сообразительная, чем Катерина, Кончетта сразу поняла смысл визита генерального викария: теперь надо ждать изъятия всех или почти всех реликвий, замены картины в алтаре, возможно даже повторного освящения капеллы. В подлинность этих реликвий она и раньше мало верила и покупала их с тем же равнодушием, с каким отец покупает детям игрушки — чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. О самих предметах она нисколько не жалела, они были ей безразличны; но что ее действительно беспокоило, что неотвязно преследовало целый день, это мысль о том, в каком неприглядном свете предстанет теперь семья Салина перед церковными властями, а очень скоро и перед всем городом. Замкнутость была одним из главных достоинств церкви в Сицилии, но это мало что значило: уже через месяц или через два все станет известно, как всегда становится известно на этом острове, которому больше бы подошло сравнение не с треугольником[89], а с сиракузским «Дионисиевым ухом»[90], разносящим на далекие расстояния каждый звук, даже самый тихий вздох. Кончетта дорожила уважением церкви, тем более что имя Салина постепенно утрачивало свой авторитет. Раздел и передел наследства привел к тому, что их состояние, по самым радужным подсчетам, не превышало состояний других, менее именитых семей и не шло ни в какое сравнение с состояниями богатых промышленников. Но в отношениях с церковью Салина продолжали сохранять свое превосходство. Надо было видеть, как архиепископ встречал трех сестер, когда они наносили ему визит в Рождество. А теперь что будет?
Вошла служанка.
— Ваше сиятельство, приехала княгиня. Автомобиль уже во дворе.
Кончетта встала, поправила прическу, набросила на плечи черную кружевную шаль и вернула взгляду привычное величавое выражение. Когда она вышла в прихожую, Анджелике уже оставалось преодолеть последние ступени наружной лестницы: она страдала расширением вен, и ноги плохо держали ее, так что ей приходилось опираться на руку своего слуги, который, поднимаясь, подметал лестницу полами черного пальто.
— Кончетта, дорогая!
— Дорогая Анджелика! Как давно мы не виделись?
Со времени последнего приезда Анджелики прошло ровным счетом пять дней, но близость между двумя женщинами (сравнимая по чувствам и по расстоянию, на каком они жили друг от дружки, с близостью, которая через каких-нибудь несколько лет заставит брататься итальянцев и австрийцев, подняв их из соседних окопов[91]) была такова, что и пять дней могли показаться долгим сроком.
Анджелике было уже под семьдесят, но ее черты сохранили немало следов прежней красоты; пройдет три года, и болезнь, уже начавшая свое действие, изменит ее до неузнаваемости, превратит в тень, но пока еще недуг таился где-то в глубине; зеленые глаза были глазами прежней Анджелики, только несколько потускнели с годами; морщины на шее были не видны — их закрывали мягкие черные ленты шляпы, которая должна была означать тоску по прошлому и которую она, вот уже три года как вдова, носила не без кокетства.
Роман «Леопард» принадлежит к числу книг, которые имели большой успех не только в Италии, но и во Франции, Англии и США.Роман «Леопард» вышел в свет после смерти его автора, который не был профессиональным писателем. Князь Джузеппе Томази ди Лампедуза, старый аристократ, был представителем одного из самых знатных и старинных родов Сицилии.Актуальность романа заключается в проблеме, лежащей в центре книги. Это освобождение королевства Обеих Сицилий, осуществленное Джузеппе Гарибальди и его армией добровольцев («Гарибальдийская тысяча»)
Предлагаем читателям впервые на русском полное собрание произведений крупнейшего итальянского писателя Джузеппе Томази ди Лампедузы! В романе «Леопард» – одном из самых известных романов XX века – рассказана история князя Фабрицио Корбера ди Салины, потомка древнего сицилийского рода. Князь Фабрицио – последний свидетель гибели старого мира, царственный Леопард, вынужденный покинуть свои владения, уступая суматошному и беспорядочному духу нового времени. Действие романа начинается в 1860 году, когда Джузеппе Гарибальди высаживается на Сицилии во главе тысячного отряда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Роман югославского писателя — лирическое повествование о жизни и быте командиров и бойцов Югославской народной армии, мужественно сражавшихся против гитлеровских захватчиков в годы второй мировой войны. Яркими красками автор рисует образы югославских патриотов и показывает специфику условий, в которых они боролись за освобождение страны и установление народной власти. Роман представит интерес для широкого круга читателей.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.
Знаменитый писатель, давно ставший светским львом и переставший писать, сатанист-подкаблучник, работающий на мебельной фабрике, напористый нувориш, скакнувший от темных делишек к высшей власти, поп-певица – ревностная католичка, болгарский шеф-повар – гипнотизер и даже советские спортсмены, в прямом смысле слова ушедшие в подполье. Что может объединить этих разнородных персонажей? Только неуемная и язвительная фантазия Амманити – одного из лучших современных писателей Европы. И, конечно, Италия эпохи Берлускони, в которой действительность порой обгоняет самую злую сатиру.
Маленький университетский городок в Альпах охвачен ужасом: чудовищные преступления следуют одно за одним. Полиция находит изуродованные трупы то в расселине скалы, то в толще ледника, то под крышей дома. Сыщик Ньеман решает во что бы то ни стало прекратить это изуверство, но, преследуя преступника, он обнаруживает все новые жертвы…
«Мир глазами Гарпа» — лучший роман Джона Ирвинга, удостоенный национальной премии. Главный его герой — талантливый писатель, произведения которого, реалистичные и абсурдные, вплетены в ткань романа, что делает повествование ярким и увлекательным. Сам автор точнее всего определил отношение будущих читателей к книге: «Она, возможно, вызовет порой улыбку даже у самого мрачного типа, однако разобьет немало чересчур нежных сердец».
Любовь живет три года – это закон природы. Так считает Марк Марронье, знакомый читателям по романам «99 франков» и «Каникулы в коме». Но причина его развода с женой никак не связана с законами природы, просто новая любовь захватывает его целиком, не оставляя места ничему другому. Однако Марк верит в свою теорию и поэтому с затаенным страхом ждет приближения роковой даты.