Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи - [253]

Две ветви Димитровых укоренились в Москве: вдова Николы Елизавета Ефимовна с дочерью Ольгой и семья Фани Георгиевны. В Москве, на Новодевичьем кладбище, остались навечно Люба Ивошевич-Димитрова и шестилетний Митя, а в 1958 году рядом с могилой сына нашла последнее упокоение и Роза Юльевна. После кончины мужа она некоторое время прожила в Болгарии, но решила вернуться в Москву, где прошли счастливые годы её семейной жизни, и многое будило дорогие сердцу воспоминания.

Между старым домом Димитровых и зданием бывшего музея установлен памятник матушке Парашкеве. Последняя хранительница домашнего очага, сухонькая и маленькая, она сидит на скамеечке и смотрит в сторону ворот, словно ожидая кого-то.

29 января. Посмертная судьба Георгия Димитрова не менее драматична, чем его жизнь.

Изъятие образа Димитрова из национальной истории и памяти началось в 1990-е годы. Рушились памятники и уничтожались портреты, переименовывались улицы и предприятия, изымались из магазинов книги, упразднялись награды. Охочие до всяческих сенсаций журналисты, разного рода ренегаты, а также, казалось бы, серьёзные историки с благословения властей и по собственному почину стали усердно превращать недавнего национального героя в антигероя.

Вспомнился давний разговор с писателем Феликсом Чуевым. Тогда он ещё только вёл под магнитофон беседы с В. М. Молотовым, из которых впоследствии составил нашумевшую книгу «Сто сорок бесед с Молотовым». Я попросил Чуева узнать мнение его собеседника о Димитрове. При следующей встрече писатель процитировал слова Молотова: «Димитров был крупный человек. Даже великоват для Болгарии, великоват…». «Великоват» — стало быть, не вмещается в национальные рамки, интересен и значителен в масштабах европейских и мировых.

Действительно, несмотря на все усилия недоброжелателей, Димитров не уходит в страну забвения. За последние годы в разных странах появились десятки сборников документов и научных исследований, открывших ранее замалчиваемые или однобоко трактуемые стороны его жизни и деятельности. И вот что интересно: биография и наследие Димитрова оказались столь обширны и столь недостаточно изучены из-за прежних конъюнктурных ограничений, что отмена табу сыграла на руку не его «ниспровергателям», а как раз «защитникам», то есть сторонникам исторической правды. Архивы России и Болгарии хранят ещё немало интригующих тайн. Не сомневаюсь, что будущие биографы Димитрова, осмысляя уроки прошлого, обогатят его портрет новыми красками и деталями. Димитров ещё поспорит с историей…

Внушительный ряд документальных публикаций по праву открывает «Дневник» Георгия Димитрова, охватывающий периоде 1933 по 1949 год (1673 рукописных страницы). Уникальный человеческий и исторический документ, долгое время находившийся в фонде Центрального партийного архива, издан на болгарском языке в сопровождении обстоятельного научного комментария в 1997 году и повторён в сокращённом виде в 2003-м. Различные по объёму вариации «Дневника» вышли на греческом (1999), немецком (2000), итальянском (2002), английском (2003), турецком (2004), французском (2005) языках. Было бы, конечно, логично увидеть в этом списке и русское издание, тем более что преобладающая часть записей отражает период жизни автора в СССР и сделана на русском языке. Но такового нет. Поневоле вспомнишь Пушкина, посетовавшего, сколь мы «ленивы и нелюбопытны»…

Вышли в свет также три новых жизнеописания нашего героя: Исусов М. Георги Димитров. Жизнен път и политически идеи. София, 2004; Foscolo М. Georges Dimitrov: une biographie critique. Paris, 2004; Stankova M. Georgi Dimitrov. A Biography. London, 2010. Уже это свидетельствует о масштабе личности Димитрова. Кому пришло бы в голову копаться в архивах ради подробностей бытия незначительной «сталинской пешки»?

2017. 20 апреля. Москва. Пора подводить итоги.

Путь революционера никогда не был усеян розами, а в прошлом столетии тем более. В незаурядной личности Георгия Димитрова, щедро одарённой природой и сформированной упорным самовоспитанием, оставили глубокий отпечаток главные силовые линии и противоречия первой половины XX века — войны и революции, массовые народные движения и кровавый террор, привлекательные социальные проекты и насилие, оправдываемое высокими целями, благородные порывы человеческого духа и унизительные нравственные компромиссы.

Его жизнь — это драма с трагическим и одновременно оптимистическим концом. Димитров был страстным защитником интересов трудового народа, мужественным борцом против классового угнетения, фашизма и войн, поборником широкого сотрудничества левых сил, патриотом своей Болгарии и преданным другом Советского Союза. Но последняя четверть его жизни всё больше омрачалась разладом между провозглашаемыми политическими принципами и реальной политической практикой. Заряд идеализма и благородства, который он нёс с юных лет, перемалывался в жерновах века и угасал; на смену ему приходил жёсткий рационализм сталинских решений, оправдываемых революционной целесообразностью или государственной необходимостью.

Политического деятеля можно сравнить с актёром в предлагаемых обстоятельствах. То, как он сыграет свою роль на мировой сцене, зависит от исторических условий не меньше, чем от его личных замыслов, талантов и трудов. «Бессмысленно критиковать прошлое, — справедливо заметил русский писатель Вадим Кожинов. — Прошлое надо понимать — критиковать нужно современность». Добавлю, что не только бессмысленно, но и безнравственно выносить приговор политическому деятелю прошлого века, опираясь на сегодняшние нравственные нормы и представления. Как юридические законы не имеют обратной силы, так и ответственность национального лидера перед судом истории ограничена рамками его жизни и компетенции, хотя последствия его решений ещё долго могут сказываться, если не будут скорректированы его учениками и преемниками.