Георгий Данелия - [14]

При таком изначальном наименовании неудивительно, что Данелия долго противился рекомендациям Шпаликова взять на главную роль — метростроевца Коли — Никиту Михалкова, с чьим старшим братом Андроном Геннадий близко дружил. В то время, пока сценарий писался, Никита никак не тянул на верзилу. Но когда после долгих мытарств сочинения Шпаликова — Данелии по инстанциям (что было связано с одиозным статусом все той же «Заставы Ильича») картину наконец запустили в производство, Геннадий привел Никиту на площадку, и Георгий Николаевич немедленно утвердил последнего на центральную роль. К тому времени младший Михалков уже вымахал именно в такого верзилу, каким его знает весь советский и постсоветский народ.

Вспоминая о роли, впервые принесшей ему всесоюзный успех, Михалков по сей день жмурится от удовольствия:

«Съемки “Я шагаю по Москве” — это была песня.

Данелия — молодой, веселый, легкий. Мне очень повезло, что первая большая актерская роль, первая главная роль была в фильме, который снимал именно он. Данелия работал шутя, играя, не надувая щек. Я был совсем молодой и так ощутил атмосферу тех съемок… Тогда впервые понял, что хочу этим заниматься. И тогда уже начинал что-то предлагать для своей роли. Я сам придумал, что мой герой к герою Стеблова выйдет с лисьей маской на лице. Чтобы это было неожиданно. Данелия сразу сказал: “Можешь попробовать”, а потом, через паузу: “Э-э, брат, да я дам тебе рекомендацию во ВГИК на режиссерский”. И дал, но не сразу. Я тогда учился в “Щуке”, во ВГИК пошел позже».

В той же «Щуке» (Театральном училище им. Б. В. Щукина) был найден исполнитель самой комической роли в фильме — Саши, лучшего друга Коли — Евгений Стеблов, ранее снимавшийся только в массовке. Ну а более старшие Локтев и Польских ко времени съемок у Данелии могли уже считаться звездами: первый исполнил главную роль в картине Якова Сегеля «Прощайте, голуби!», вторая — знаменитую «Дикую собаку Динго» в фильме Юлия Карасика.

«С Георгием Данелия у актеров сразу установился творческий контакт, мы понимали его с полуслова, — свидетельствует Михалков. — Он требовал от нас предельной искренности и добивался этого порой самым неожиданным образом. Снималась комедийная сцена в парке. По сюжету мы должны были смеяться весело, отчаянно, до слез. Испробовали всё — ничего не получалось. И тогда наш режиссер, опустившись на четвереньки, как-то боком, чрезвычайно быстро пополз к кустам. Мгновение стояла мертвая тишина, а потом грянул оглушительный смех. Оператор Вадим Юсов спешил заснять нужные кадры. Эта сцена получилась очень живой в фильме.

Интересно снимал Данелия сцены в ГУМе. Толпы любопытных собирались вокруг нас, как только начинали устанавливать свет. Тогда принесли запасную камеру и в дальнем углу магазина инсценировали съемку. Этот “обманный маневр” сделал свое дело: нужная нам площадка мгновенно опустела, и мы могли спокойно работать перед камерой, скрытой от посторонних глаз на втором этаже. Люди не замечали, что идет съемка, они не замечали, что были ее участниками, и вели себя как обычно: подходили к прилавкам, разговаривали, рассматривали товары и так далее. Это позволило и нам чувствовать себя перед камерой легко и свободно».

Легкость и свобода — определяющие понятия для «Я шагаю по Москве». Все, кто работал над фильмом, отмечали впоследствии эту неслыханно раскованную атмосферу, в которой проходили съемки. Совершеннейшей непринужденностью, естественностью в результате оказался пропитан и каждый кадр картины.

Для Данелии в то время существовало три авторитета, мнением которых он дорожил необычайно, — его отец Николай Дмитриевич, его учитель Михаил Ильич Ромм и его друг Сергей Бондарчук. Всем троим «Я шагаю по Москве» очень понравился, а Ромм сразу после выхода фильма написал о нем не то что теплую, а прямо-таки восторженную статью:

«Даже широкоэкранность не утяжеляет изображения, не придает ему, как это подчас бывает, ложной значительности. Широкий экран использован Данелия и Юсовым изобретательно и умно. Помимо всего прочего он помогает камере следить за свободно движущимися, как бы ничем не скованными актерами, которые вроде бы и стараются играть перед аппаратом, а живут на экране радостно и просто. И это очень хорошо. Мне особенно пришлись по душе обаятельный Михалков, Стеблов (ревнивый жених) и Польских (продавщица). Отлично играют небольшие эпизоды режиссеры Владимир Басов и Ролан Быков.

Оператор Юсов, которого зритель знает по “Иванову детству”, снял Москву свободно, подвижно и очень выразительно. Москва на экране и хороша и похожа на себя. А это случается далеко не всегда. Вдобавок увидели в ней много интересного.

Вот хлынул летний проливной дождь, сплошная белесая пелена, как занавес, опустилась над московскими улицами. Бежит насквозь мокрая девушка, а рядом, как привязанный, велосипедист с зонтиком. Он описывает вокруг девушки вензеля и все норовит прикрыть ее зонтиком, а ей это ни к чему…

Вот бежит под дождем жених в черном костюме и галстуке бабочкой. Саша наголо острижен: в припадке ревности он решил порвать все, отказаться от отсрочки, он уже остригся, как новобранец, а теперь передумал и стремглав несется в загс…