Геопоэтика. Пунктир к теории путешествий - [3]
Александр Люсый
Города и локальные мифы
Крым: предчувствие новой мифологии
Боспорский форум как попытка к возрождению таврического мифогенеза[1]
Axis aestheticus mundi Tauricam transit.
Biberius Caldius Mero[2]
«…культурологически наиболее обусловленная стартовая площадка для путешествия духа…»
Изяслав Гершмановских
Крым как географическая и культурная «вещь в себе», как тысячелетняя энигма, всегда приковывал к себе взор и будоражил фантазию мыслителей и романтиков. Отражающие героическую историю и повседневную жизнь полуострова вдохновенные тексты — от эпизодов «Одиссеи» до «Крымских сонетов» Мицкевича и пушкинского «Бахчисарайского фонтана» — участвовали в формировании порождаемых этой землёй мифов. Хрестоматиен тот факт, что именно Таврида послужила субстратом для возникновения этической мифологемы планетарного значения — образца верной жертвенной дружбы («…с Атридом спорил там Пилад…»: «Ифигения в Тавриде» Эврипида). Однако отмечаемое некоторыми исследователями ослабление здесь с приближением новейшего времени процесса мифообразования (например, Кнутс Адевитс, монография «Исторические этапы мифогенеза в Крыму как отражение смены общественно-экономических формаций», Тарту, 1957 г.) вынуждает нас ставить вопрос о необходимости целенаправленного заполнения этой всё отчётливее зияющей ниши. Природа, в том числе человеческая, не терпит пустоты. И во избежание самопроизвольного формирования характерных для эпох великих катаклизмов эсхатологических и демонологических мифов мы обязаны предложить этому гуманистическую альтернативу.
Один из последних случаев спонтанного позитивного мифотворчества имел место в середине — конце XIX века, когда реальный образ дерзкого татарского разбойника Алима трансформировался в архетипического вневременного героя — народного мстителя и защитника. Имевшие место в действительности экзотические подробности (сам Айвазовский пивал с Алимом кофий, а француженка Леони Лелоррен исполнила его портрет в симферопольском остроге) лишь работали на эту легенду[3].
Процесс сошёл на нет уже к концу первой трети XX века, с незаметной смертью последнего великого отечественного мифотворца Максимилиана Волошина. При этом выстроенный им миф под названием «Коктебель» почти гомеостатически функционирует — посреди окружающего мифологического вакуума — и по сей день, повторяя себя, как Фойникс, и так же сгорая с каждым новым писательским поколением.
Иллюстрируя в начале 90-х новое издание «Легенд Крыма» и проработав с данной целью массу архивных и прочих материалов, автор этих строк обратил внимание на то, сколь искусственными и, ergo, безжизненными оказывались попытки выработки новых локальных мифологем во второй половине века. «Мёртвые немцы на мысе Херсонес»: тысячи окружённых под Севастополем фашистов притворяются убитыми, чтобы не быть расстрелянными под горячую руку. «Старик с мыса Казантип» — человек, приобретший необычайную мудрость, просидев в погребе с гражданской войны до наших дней, и т. д. Видимо, не было в наличии неких необходимых условий, способствующих переходу исторического факта в устойчивую легенду и затем — в более или менее символизированный миф. Выяснение этих условий, природы этого механизма — тема отдельных исследований, а пока эти закономерности не вскрыты, нам также придётся действовать в определённой мере вслепую.
..Разумеется, строить абсолютно суверенную мифологию на «одном отдельно взятом полуострове» — утопия. Сама картографическая обособленность Крыма временами размывалась геополитическими флуктуациями. Так, Боспорское царство включало города на азиатской стороне пролива; Таврическая губерния распространялась на сопредельные северные территории. Однако Василий Аксёнов методом мифологического моделирования в романе «Остров Крым» показал инвариантную (при любых политических раскладах) уникальность исторической судьбы полуострова. Периодическое сплавление разноплемённого конгломерата с возникновением эндемичных этносов (тавры, крымские татары, караимы, крымчаки, наконец, виртуальные «яки» Аксёнова) — лишь одно из проявлений этой исключительности. Её осознание неизбежно приводило к определённой сакрализации связей с внешним миром. Именно гиератичным отношением ко всему чужому, а вовсе не вульгарной ксенофобией обусловлен, например, зафиксированный Эврипидом таврский ритуал принесения в жертву богине-Деве всех достигших этих берегов иноземцев.
Вырождение этой тенденции в советскую эпоху привело в культурном плане к эстетическому изоляционизму, неприятию новшеств современного искусства — на фоне игнорирования в целом мирового культурного тезауруса. Пуповина, соединяющая полуостров с материком Истории, оказалась где-то передавленной. И сегодня никого здесь не удивляет, когда, например, почтенный лидер писательского союза в декларативной статье, с автодефиницией «мы, мастера культуры» уже в заглавии, сообщает читателю, что «
Книга написана в жанре раздумий при чтении ленинских произведений. Автор строит свое повествование в форме беседы с читателем, дает практические рекомендации, как следует читать труды В.И. Ленина, делится с ним возникшими в процессе изучения ленинских работ мыслями, проводит исторические параллели.Н.П. Морозова – журналистка.Книга рассчитана на массового читателя.
"Экология — это как всеобщее избирательное право и право на воскресный отдых. Первое время все буржуа и все защитники порядка говорят вам, что вы хотите их погубить, хотите триумфа анархии. Затем, в последствии, когда сила вещей и давление народных масс становится неодолимыми, они соглашаются с тем, что вы говорили вчера, а по сути, ничего не меняется. ".
Документальный очерк об этнодемографическом положении в сельской глубинке Волгоградской области по состоянию на 2003 год: крестьяне уезжают в город, на хуторах доживают старики, место казаков и русских заступают пришлые, беженцы, и вот уже «Светлый лог именуют Урус-Мартаном, а Камышинку — Камыш-аулом»…
Документальный очерк о русской деревне на исходе XX века, которую накрывает уже третий за столетие вал разорения.
Критика книги "Гаррисон Г. Враг у порога: Фантастический роман. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - 416 с. - (Серия "Стальная Крыса")".
В этой книге помещены очерки о людях с интересными судьбами. Здесь и о людях, осваивающих Крайний Север, и о героическом Евпаторийском десанте в годы Великой Отечественной войны, и о осиротевшей семье в новгородской деревне… И в каждом очерке присутствует волнующая человеческая судьба.Книга рассчитана на массового читателя.