Геопанорама русской культуры: Провинция и ее локальные тексты - [9]
В сентябре 1927 г. краевые власти приняли решение о необходимости издания такой энциклопедии и постановили начать работу (см.: ГАХК, ф. 537, on. 1, ед. хр. 1, л. 82). Работа была поручена самой крупной в то время в регионе книгоиздательской фирме – АО «Книжное дело». Не очень, видимо, представляя объем и масштабы работы, АО «Книжное дело» выделило для решения этой задачи одного сотрудника. Не удивительно, что ничего серьезного этот человек сделать не смог. Год спустя, в сентябре 1928 г., видя, что работа не двигается, краевые власти назначили ответственным за проект одного из сотрудников крайкома партии, Виктора Яковлевича Волынского, и поручили ему организовать дело (см.: ГАХК, ф. 537, on. 1, ед. хр. 1, л. 82–82 об). Официально работа началась 22 декабря 1928 г. (см.: ГАХК, ф. 537, on. 1, ед. хр. 2, л. 71 и сл.).
25 января 1929 г. на заседании Президиума Дальневосточного крайисполкома был утвержден Совет энциклопедии в составе 40 человек и редколлегия, куда вошли: В. Я. Волынский (главный редактор), К. Я. Луке, М. Г. Мевзос, В. М. Савич, Энгельгардт. Примерно тогда же был сформирован секретариат в составе: Шавров, Гампер, Данишевский, Барсова. В. Я. Волынский отправился в командировку сначала в Москву, затем в Новосибирск, чтобы познакомиться с работой над БСЭ, Малой СЭ и Сибирской энциклопедией, перенять опыт организации такой работы (см.: ГАХК, ф. 537, on. 1, ед. хр. 1, л. 82 об.).
Создавать ЭДВК предполагалось своими силами: авторами, по замыслу организаторов, должны были быть лица, работающие и живущие в крае. По плану ЭДВК должна была быть завершена за два года и передана издательству в октябре 1930 года.
Что до целей издания ЭДВК и ее принципов, то они исчерпывающе сформулированы в официальных документах, прежде всего в концепции ЭДВК. Позволю себе процитировать один документ (с некоторой правкой орфографии и грамматики, которые в документе оставляют желать лучшего); он мог бы служить своего рода манифестом регионализма:
«Каждому из лиц, работающих в нашем крае или так или иначе с ним связанных, в его работе дает себя чувствовать отсутствие настольной книги, справочника, в которой он мог бы получить быстро, с необходимой полнотой, сведения о крае во всех проявлениях его многогранной жизни и почерпнуть материалы, проверенные и увязанные со всем хозяйством края и перспективными планами его дальнейшего развития.
Если все эти данные, возможно, и имеются в многочисленной уже краевой литературе, то они разбросаны в стольких разных изданиях, размещенных в стольких библиотеках и хранилищах, что получение их требует часто изрядного времени. К тому же не всегда сведения, имеющиеся в различных изданиях, верны и согласуются между собой. Один и тот же вопрос освещается в разных трудах разно; об одном и том же предмете даются часто резко разнящиеся цифровые данные.
Изданные уже и издаваемые справочники затрагивают ДВК только вскользь, освещают нередко наши краевые вопросы неправильно, искажают истинное положение и поэтому не могут служить нам источником при наших практических работах. Большие энциклопедии – преследуя обширные цели – уделяют ДВК минимум внимания, содержат в себе также немало погрешностей, что понятно и объяснимо тем, что все они составляются без участия самого края и лиц его знающих и в нем работающих. <...>
Прибывающим в край работникам необходимо будет, приступая к практической работе, в минимально короткий срок ознакомиться с краем и всем разнообразием его жизни в максимально полном объеме. Помочь им в этом сможет только настольно-справочная книга – «Энциклопедия» – содержащая все нужные о крае сведения в сжатой, но достаточной для практических целей форме, являющаяся как бы экстрактом всех ценных и нужных для работы сегодня и завтра сведений о крае, разбросанных сейчас во многих трудах, в ведомственных материалах, хранящихся в портфелях научных обществ, общественных организаций, в архивах, имеющихся у частных лиц.
Гранича с рядом других государств (Монголия, Китай с Манчжурией, Япония, Корея, САСШ-Аляска) и вступая с этими странами во все более тесные экономические связи, которые будут становиться с течением времени все теснее и неразрывнее, имея в виду, что ни одна проблема Т<ихого> О<кеана> (перенаселение, питание, снабжение сырьем, пути сообщения и т. д.) не сможет быть разрешена сколько-нибудь рационально и к выгоде трудящихся масс без участия ДВК – мы не можем, с одной стороны, не знать основное об этих странах <...>, и не можем, с другой, не ознакомить эти страны с истинным положением нашего края <...> Такое взаимное ознакомление может быть достигнуто тем, что «Энциклопедия ДВК» включит в себя и все основные данные о жизни этих стран. <...>
В отличие от всех изданных уже энциклопедий, наше издание должно получить строго практический уклон, охватить с исчерпывающей полнотой все то, что действительно нужно нам в своей повседневной, кропотливой работе по строительству социализма в крае, уделяя остальному уже значительно меньше внимания и включая его в издаваемый труд только постольку, поскольку без таких сведений не были бы понятны ни ход развития его жизни в прошедшем, разнообразие во всех проявлениях его жизни, ни его взаимоотношения с окружающими его странами.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Книга посвящена актуальной проблеме изучения национально-культурных особенностей коммуникативного поведения представителей английской и русской лингво-культур.В ней предпринимается попытка систематизировать и объяснить данные особенности через тип культуры, социально-культурные отношения и ценности, особенности национального мировидения и категорию вежливости, которая рассматривается как важнейший регулятор коммуникативного поведения, предопредопределяющий национальный стиль коммуникации.Обсуждаются проблемы влияния культуры и социокультурных отношений на сознание, ценностную систему и поведение.
Цикл исследований, представленных в этой книге, посвящен выяснению связей между культурой мысли и культурой слова, между риторической рефлексией и реальностью литературной практики, а в конечном счете между трансформациями европейского рационализма и меняющимся объемом таких простых категорий литературы, как “жанр” и “авторство”. В качестве содержательной альтернативы логико-риторическому подходу, обретшему зрелость в Греции софистов и окончательно исчерпавшему себя в новоевропейском классицизме, рассматривается духовная и словесная культура Библии.
Тематику работ, составляющих пособие, можно определить, во-первых, как «рассуждение о методе» в науках о культуре: о понимании как процессе перевода с языка одной культуры на язык другой; об исследовании ключевых слов; о герменевтическом самоосмыслении науки и, вовторых, как историю мировой культуры: изучение явлений духовной действительности в их временной конкретности и, одновременно, в самом широком контексте; анализ того, как прошлое культуры про¬глядывает в ее настоящем, а настоящее уже содержится в прошлом.
Существует достаточно важная группа принципов исследования научного знания, которая может быть получена простым развитием соображений, касающихся вообще места сознательного опыта в системе природы, описываемой в нем же самом физически (то есть не в терминах сознания, `субъекта`). Вытекающие отсюда жизнеподобные черты познавательных формаций, ограничения положения наблюдателя в его отношении к миру знания и т. д. порождают законный вопрос об особом пространстве и времени знания как естественноисторического объекта.