Генрика - [14]

— Нет! — отвечал он сам, — В них, нет ничего, кроме меленькой страсти и жажды наживы! Я знаю им цену. Они ничего не стоят! Я сам убивал их. За дело, случайно, и даже так, наугад — скрестив под столом пистолеты — кому повезет. И убил бы на палубе, в тот день, любого! Они это знают. А мне наплевать, я им нужен, не меньше, чем господь бог, — потому, что я им даю насытиться! Вот почему эти люди со мной! Не они, — я им нужен, Бэнкс!

Но я не хочу ползать в тине. Они говорят о тебе недостойные вещи, потому, что их птичьи мозги понимают, — ты выше их! И говорят затем, чтобы я этой разницы не замечал!

Хочешь, мы выйдем на мостик, и я им скажу: — Гуд бай! Уезжаю к маме. Все оставляю Вам. Ну, я же не заберу, с собой, к маме, корабль и пушки?!

И что? Они будут довольны? Вздохнут и расслабятся, да? Потому что меня боялись? Боялись и ненавидели, Бэнкс?

— Я же изверг бездушный, так? — пристально глянул в глаза капитан.

— Не ко мне вопрос: я под одним флагом с тобой.

— Но, все равно это так. Знаю! И не боюсь провалиться под землю: я человек — не исчадие ада. Те, кто меня ненавидит, получили таким, каким заслужили. Меня и моих ублюдков! Люди: их алчность, их жадность. Не будь золото дороже жизни, — не было б нас! Как жирные свиньи, по брюхо набитые золотом, испанские галеоны, положили начало пиратству. Моя изощренность — старческий шепот в сравнении с тем, что творят те! Собрать Урожай собирая, Старый свет жнет колосья; а собирая золото — вырезает: от младенца до старика, жителей Нового света. Имей это золото совесть — блестеть не посмело б!

Откричав, капитан сбавил тон:

— Но я о себе, и своих ублюдках. Так вот: не избавлением будет для них мой уход, — потерей. Они потеряют власть. Я с любым поспорю: матросом; лакеем; полковником, и королем — и останусь прав. Скажешь: вопросы власти, кроме полковника и короля, — к черту, ни как, никого, не касаются? Касаются, Бэнкс! Касаются, всех. Просто, тем думать не зачем: едят и живут — нам куры нужны и мы их держим. Кормим.

Хриплым клекотом смех прокатился в груди капитана Шарки.

— Не петух, а хозяйка курятника — вот кто их власть. С них — перьев клок, мясо, яйца, — но власть дает им корыто! Не будь хозяйки, которая рубит им головы, — не будет у них корыта.

— Вот что вспомнят они, — взмахнул рукой капитан, — если я им скажу Гуд бай!

Глотки в пол-бокала виски затягивали очередной узел беседы.

— Не скучно о курах?

— Не весело, Шарки.

— Вот, когда думал о них, — улыбнулся Шарки, — ты был мне нужен не больше, чем все остальные.

— Но теперь… — видел Бэнкс: капитан переходит к главному, — Я веду речь не об этом… О курятнике скучно и мне. Довольствуясь им, я бы тебя без раздумий убил. Но я хочу быть выше. Вот, пример… Покажи мне поляну, где плоды созревают золотом. Зерна, ягоды, — чистое золото. Я там буду первым! Но, там же окажутся: пекарь и лекарь, священник, полковник — все, кто узнал об этом!

Не пекари-лекари или священники, — о, это будут другие люди! Их не узнать. Они жить перестали, потому что золото это не жизнь. Это гонка и головная боль. Его надо делать, и прятать. Делать и прятать! Мигрень, которую лечат две вещи: нищета, или вечный покой.

Но, я не единственный, Бэнкс, среди тех, кто любит чужой урожай, потому, что не любит работать. Обязательно, шайка таких, как мои, ублюдков, найдется. А это, — ты знаешь, — море крови, за каплю золота…

Но там, пусть не всех, и не сразу, я уничтожу их. Даже, если они — мои люди. Оставлю такого, как ты и скажу владельцам: «Соседа, который вторгся на Вашу межу, я поставлю на место! Вырву руки ворюге Билли! Берну, — за то, что сует нос в чужие дела, — поломаю нос. Выколю глаз старой бестии Шаров, которая любит подглядывать! И ухо отрежу, на всякий случай… Появится Брэдли, который грозит забрать землю, — я отрублю ему голову! Я вам нужен, как крыша над полем, над которым летают камни».

Золото этих людей, от каждого, ручейком потечет в мой сундук, — чтобы я оставался крышей. И если же где-то, на мой взгляд, ручеек обмелеет, своими руками выжму недостающее. Там, где золото, камни над головой летать будут всегда. Там, где золото — неизбежно возникнет пиратство! Я там нужен, Бэнкс?

— Курятник другой породы, — подвел итог Бэнкс, — и вместо корыта — сундук с деньгами.

— Та же суть, но — полет другой высоты!

— В одиночку так не летают, — заметил Бэнкс.

— Ты правильно понял! Неразумно я поступаю, Бэнкс. Плохо. Жгу корабли, шлю на дно. А у меня один корабль. Только один! Разве лишним будет второй корабль? Эскадра?!

Шарки брезгливо окинул взглядом объедки, карты и кости, разлитый виски. Наполнил бокалы.

— А тебе по плечу капитанский мостик! Нам не будет равных, когда мы заиграем в четыре руки! О, это будет! — Шарки с восторгом выпил. — Однако, восторга не вижу?…

— Ему место в деле, — ответил Бэнкс, — а не в словах.

— Давай о деле! Что ты узнал о городке?

— Все. Даже знаю, где библиотека.

— Библиотека? Зачем? Ну, ладно: книги горят хорошо. Но и я знаю, Бэнкс, где в этом городе, что лежит, и как взять.

— Порой достаточно просто вспомнить.

— О, нет, что ты, нет: я свои города не считаю! Даже если и был здесь, то вряд ли помню. Они все похожи. Их потом, после меня их приходится строить заново… Все просто Бэнкс: пришел доброволец из этого города и все рассказал.