Генрих VIII и его королевы - [71]

Шрифт
Интервал

.

Нельзя было дать более очевидных доказательств доверия Генриха к Екатерине. Единственным прецедентом был случай, когда в 1513 году ее предшественнице было дано такое же звание. Возможно, была надежда повторить тот удачный год. Королева отправилась в Дувр, чтобы повидаться по дороге со своим все еще не совсем здоровым супругом и буквально бомбардировала его нежными письмами во все время его отсутствия. Эти письма, ободряющие, исполненные сознания долга и заполненные мелкими домашними заботами, позволяют судить об этой женщине. В отличие от Екатерины Арагонской, она была не принцессой королевских кровей, имевшей собственное мнение в делах государства, а просто доброй женой, поддерживающей в доме горящий очаг. Дидактизм королевы (если он действительно имел место) был, по-видимому, связан исключительно с вопросами религии.

Город Дувр, изображенный Винченцо Вольпе в 1532 году. Этот пейзаж не мог сильно измениться к 1544 году, когда Екатерина увидела, как Генрих уезжает из Дувра на военную кампанию во Францию

15 июля Генрих высадился в Кале, и в течение нескольких дней кампания обрела стратегическую цель, которой ей до этого недоставало. Хотя герцоги Норфолк и Саффолк были его генералами, это должна была быть королевская кампания, и его отказ давать точные распоряжения до своего прибытия был намеренным. Пять дней спустя он добрался до лагеря, большая часть его армии двинулась на осаду Булони, в то время как оставшиеся под командованием герцога Норфолка продолжали стоять у окруженного Монтрейля. Император был в негодовании. Как насчет объединенной атаки на Париж? Генрих честно ответил, что необходимо сначала взять эти два осажденных города, чтобы обеспечить коммуникации, но скоро стало ясно, что он не собирается вести кампанию за пределами Пикардии. Карл счел это нарушением доверия, которое было оказано по условиям договора. Его собственная армия испытывала значительные трудности, он принял мирные инициативы Парижа и подписал договор в Креспи 14 сентября. Это позволило Генриху продолжать войну одному — ситуация, которой раньше принято было в качестве главной цели его международной политики всячески избегать. К счастью, спустя четыре дня Булонь капитулировала, и король мог показать хоть какие-то результаты своих усилий. Генрих получал огромное удовольствие от этой осады, сам наблюдая за всеми работами, и он так же радовался своему триумфальному вступлению в город. Наблюдатели отмечали, что в этот момент его здоровье и настроение были лучше, чем когда-либо за последние годы>[222]. Захват Булони много значил для Генриха, и английская пропаганда, в то время и потом, придала ему статус главной победы, хотя в действительности это завоевание имело сомнительную ценность, достигнутую ценой больших потерь. Независимо от обиды, нанесенной императору, эта кампания была проведена плохо во многих отношениях, и единственным неоспоримым благом был новый приток жизненных сил, который, казалось, был дан королю.

Осада Булони, 1544 (деталь стенной росписи в Каудрей-хаусе, ныне не сохранившейся)

Единственным участием Екатерины в этих событиях было написание молитвы для воинов, идущих в битву, в которой звучала мольба «… повернуть сердца наших врагов к желанию мира». Когда Генрих мирно вернулся в Англию 30 сентября, здесь этого события почти не заметили. Зато были все признаки того, что Франциск, теперь обладавший преимуществом по сравнению со своим постоянным противником, будет оказывать на него более жесткое давление в 1545 году. Между тем королева выполняла обязанности регентши скромно, но умело. Она информировала короля о значительном прогрессе военных действий графа Леннокса в Шотландии и написала изящные благодарственные письма тем, кто оказал ему поддержку. Кажется также, что она сблизилась со своим другом и советником архиепископом Крэнмером, и это, быть может, повлияло на ее евангелическую деятельность в ближайшие два года. Пережив кризис, связанный с этой деятельностью в 1546 году, последние несколько месяцев своего брака Екатерина больше занималась физическим здоровьем и умиротворением характера короля, чем ведением теологических дебатов. Улучшение, отмеченное осенью 1544 года, не оказалось длительным, и даже тогда язвы на ноге, которые, вероятно, появились давно, после тяжелых падений на турнирах и во время охоты, продолжали беспокоить его. Даже во время осады Булони он не мог держать оружие наперевес, и его подсаживали, чтобы он сел на лошадь. Последний кризис его царствования никак не связан с королевой, но во многом связан с историей сексуальной политики, о которой мы рассказали. 2 декабря 1546 года Генрих Ховард, граф Сэррей, был арестован и обвинен в государственной измене. Фактически его преступление заключалось в присвоении части королевского оружия, что ввиду состояния здоровья короля могло быть представлено как покушение на регентство, если не на саму корону. Сэррей был жестоким и грубым человеком, который не скрывал своего презрения к семьям «выскочек», таких как Сеймуры и Парры, которыми предпочел окружить себя король. Более того, при допросе его сестра Мария, вдова герцога Ричмонда, заявила, что и брат, и отец заставляли ее стать любовницей короля в интересах сохранения влияния Ховардов при дворе


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Диктаторы в зеркале медицины

Наполеон, Гитлер, Сталин — эти люди, как никто другой сумели вмешаться в хил истории нашей планеты, и даже их смерть не ослабила страстей, бушевавших вокруг их имен и интереса к ним, как к личностям Сумев мобилизовать миллионные массы людей на достижение собственных честолюбивых целей они напролом шли к осуществлению своих бредовых идей не стесняя себя в выборе средств и не гнушаясь никаким насилием Увлекательные, выписанные в деталях медицинские портреты, созданные пером профессора Антона Ноймайра, вновь заставляют ожить персонажей этой книги во всех оттенках их гениальности и чудовищной извращенности, дают нам возможность на этих примерах понять взаимосвязь между физическим и душевным состоянием личности и принимаемыми ею политическими решениями Захватывающая, потрясающая книга, заставляющая заново пережить Историю.


Фуше

Книга посвящена жизни и деятельности активного участника Великой французской революции конца XVIII века, впоследствии ставшего министром полиции Директории и Наполеона, Жозефа Фуше. Его биография дана на фоне крупнейших событий европейской истории.


Чингиз-хан

В монографии рассказывается о выдающемся монгольском правителе и полководце — Чингиз-хане. Книга охватывает все периоды его жизни. Автор подробно анализирует ход военных походов, боевое искусство и причины побед монголов. Особое внимание уделяется анализу хронологии излагаемых событий. Книга иллюстрирована рисунками и картами. Издание рассчитано на самые широкие круги читателей.


Генерал-фельдмаршалы России

Книга содержит биографии всех, кто в разное время получил звание генерал-фельдмаршала России. Это такие выдающиеся полководцы, как Суворов, Румянцев, Кутузов, Барклай-де-Толли. а также менее известные, по сыгравшие определенную роль в истории страны: Салтыковы, Репнины, Дибич, Паскквич, Воронцов, Милютин. Среди награжденных чином фельдмаршала государственные деятели, представители правящих династий России и Европы, служившие в русской армии иностранные подданные. Для широкого круга читателей, интересующихся российской историей.