Генрих VIII и его королевы - [56]
В течение какого-то времени несведущий наблюдатель вряд ли заметил бы, что происходит нечто необычное. Лина не была коронована, но не была коронована и Джейн. Королевская чета, как и следовало, появлялась официально вместе. 4 февраля они проследовали на барже от Гринвича до Вестминстера, и с Тауэра была дана тысяча приветственных залпов. Можно отметить, что не было устроено процессии через Лондон, но отсутствие коронации особенно не комментировалось. Свита Анны была сформирована, разумеется, еще до ее прибытия, из обычных жаждущих охотников до мест. Всего она насчитывала 126 человек, включая нескольких немецких дам, престарелую особу, которая должна была поддерживать среди них порядок, и немецкого врача, по имени Корнелий>[171]. Генрих, как и прежде, настаивал, чтобы все женщины из свиты его жены были «прекрасны» — в этом заключалась ирония, ввиду того, что этого достоинства он не находил в самой королеве, — и одной из этих высокопоставленных дам была племянница герцога Норфолка, которую звали Екатерина Ховард. В течение некоторого времени жизнь при дворе текла без каких-либо взрывов, но за кулисами агенты Кромвеля начали искать способы разгадать причину неудачного брака короля. Предшествующий контракт между Анной и сыном герцога Лорренского, относившийся к 1527 году, был расторгнут. Это было известно, но немецкая сторона во время переговоров не упомянула о таком факте, сочтя его незначительным, а англичане, которые были заинтересованы в исходе дела, приняли их гарантии. Теперь они увидели в этом серьезное препятствие, но парламент, следуя процедуре, утвердил в апреле земельную часть приданого королевы, а у Кромвеля были более неотложные заботы, чем семейной счастье короля.
Политика в течение периода с апреля по июнь 1540 года трудно поддается определению, но главное состояло в том, что Кромвель подвергался атакам со стороны альянса религиозных и политических консерваторов>[172]. Это была не «арагонская фракция», окончательно разгромленная в 1538 году. Она не имела отношения к Марии, которая теперь была верна интересам отца и предпочитала оставаться на этой позиции. Главными действующими лицами были Стефен Гардинер, епископ Винчестерский, и герцог Норфолк, оба давние политические соперники, с которыми Кромвель боролся за поддержку короля с 1532 до 1534 года. Их шансы возросли, потому что лорд-хранитель печати начал совершать ошибки. Клевский брак был одной из таких ошибок. Само по себе это могло не иметь значения, потому что, очевидно, решение этой проблемы уже назревало до того, как в июне разразился окончательный кризис. Аннулирование брака, которое окончательно было объявлено в июле, почти наверняка свершилось бы именно в это время, если бы Кромвель все еще оставался у власти. То же самое можно сказать и в отношении международной политики, воплощением которой стал этот брак. Вместо того, чтобы подкрепить с другой стороны наметившийся матримониальный альянс — своей собственной женитьбой на Марии — герцог Вильям отправился на поиски французской невесты. Это было отступление, хотя совсем не обязательно это превращало его в менее полезного союзника, и Генрих продолжал стремиться подружиться с германскими противниками императора. Победа Карла над мятежниками в Генте в феврале 1540 года сделала такой курс более чем необходимым. Еще более важно, что Кромвель неправильно оценил ситуацию в Кале и подвергся обвинениям в поддержке радикальных, даже кощунствующих, проповедников>[173]. 19 мая он нанес ответный удар, арестовав ни в чем не повинного лорда Лисла по обвинению в секретных сношениях с кардиналом Поулом, а неделей спустя заключил в ту же тюрьму епископа Ричарда Самсона из Чичестера.
В конце мая создалось впечатление, что лорд-хранитель печати вновь одержал победу, как это было в 1533 и 1536 году. Он успешно справился с делами, которые должны были стать предметом чрезвычайно длительного рассмотрения парламентом, и 18 апреля получил титул графа Эссекса и лорда-канцлера. На этот раз, однако, он неправильно расценил политические идеи короля. Генрих внезапно, и без каких-либо объективных причин, стал проявлять повышенный интерес к религиозным спорам, которые разгорались в Лондоне, даже на церковных кафедрах. Они явились результатом политики, в которой он был полностью уверен и поддержку которой он ощущал. Однако для короля было типично никогда не брать на себя ответственность зато, что, казалось, делалось неправильно, и кому-то (возможно, Гардинеру) удалось убедить его, что Кромвель виновен в ссорах, раздирающих церковь. Подобным же образом одиннадцать лет назад он обвинил Уолси в применении юрисдикции, которую он в определенный момент полностью принимал и поддерживал. И тут же все, чао за последнее время было сделано неправильно, включая и брачный союз с герцогами Киевскими, стало виной одного Кромвеля, и только его одного. 10 июня он был арестован, вскоре после этого осужден на лишение всех имущественных и гражданских прав и казнен 28 июля. Норфолк и его друзья склонили короля к решению против Кромвеля точно так же, как Кромвель склонил его к решению против Анны Болейн. В обоих случаях непостижимая слабость характера Генриха была использована в разрушительных целях. Несчастная королева не имела никакого отношения к этим событиям. Все признали, что брак с ней был непоправимой ошибкой, и падение главного министра никак не изменило этой ситуации. Единственная ее заслуга имела чисто негативный характер, поскольку она пробудила интерес Генриха к хорошеньким девушкам. Страдая от перемежающегося неудовлетворенного желания и прекрасно сознавая свой возраст и сложение, король летом 1540 года был готов ухватиться за любую приманку, которая предлагалась бы с должной готовностью.
