Генрих V. Принц-плейбой ставший королем-воином - [35]
Находясь в Англии, мысли Генриха никогда не уходили далеко от Франции, и в процессе правления он по-прежнему уделял характерное для него пристальное внимание даже самым специфическим вопросам. 27 февраля, находясь в Сент-Олбансе, он отправил письмо с ответом на вопрос о том, следует ли нанимать каменщиков и плотников для строительства замка Понторсон в Нижней Нормандии, отметив в том же письме, что он отправил графу Саффолку инструкции, касающиеся управления Авраншем и его округой[164]. Генрих был столь же разносторонним в своем изучении проблем в Англии. В Лестере он написал монастырям бенедиктинского ордена в Англии, приказав им созвать собор монахов в Вестминстере в начале мая, на которое он явился лично, порицая орден за его распущенность и призывая к реформам[165]. Такой шаг напоминает нам о том, что его забота о религии заставила его вмешаться в церковные дела, включая реформирование монастырей, назначение епископов и подавление ереси, по сути, действуя "по всем признакам, кроме названия, как верховный правитель Церкви Англии, более чем за столетие до того, как этот титул стал использоваться"[166].
10 июня 1421 года Генрих высадился в Кале с армией в 4.100 человек, собранной в основном из его личных владений в Чешире и Ланкашире. В последующие месяцы он продолжал воевать и энергично управлять. После кампании, которая проходила на юге, до Орлеана, чтобы помочь герцогу Бургундскому в снять осаду с Шартра, начавшуюся 23 июня, но оставленную дофином 5 июля после известия о скором прибытии английского короля, Генрих направился к последнему оплоту дофинистов под Парижем, хорошо укрепленному городу Мо. Осада этого города оказалась более продолжительной, чем осада Руана, и длилась с 6 октября 1421 года по 10 мая 1422 года. Генрих был в ярости от упорного сопротивления, оказанного сначала городом, а затем районом, известным как Марше, и когда он, наконец, пал, был жесток в обращении с его защитниками, казнив их, вместо того, чтобы позволить обычные условия выкупа и почетного ухода из города. Он также забрал 110 книг из религиозных учреждений Мо, которые раздал своим монастырям в Англии[167].
Екатерина забеременела во время путешествия по Мидлендс и не вернулась во Францию вместе с супругом. 6 декабря 1421 года она родила желанного наследника мужского пола в Виндзоре, и эта новость была отмечена в Париже звоном колоколов и зажжением костров. Когда она возвращалась во Францию в мае 1422 года, в Манте ее встречали улицы, усыпанные сладко пахнущими травами[168]. Будущее действительно казалось радужным для двойной монархии. Екатерина присоединилась к Генриху в Париже 29 мая, но уже через несколько недель здоровье Генриха стало вызывать серьезные опасения. С 7 июля он был серьезно болен, но продолжал упорствовать: в Шарантоне он пытался заверить своих сторонников, что он в достаточно хорошей форме, чтобы играть активную роль, показывая, что он все еще может ездить верхом, но усилия были слишком велики. 13 августа он прибыл в Венсенский замок, который ему не суждено было покинуть.
Король боролся с серьезным заболеванием кишечника, которое французский хронист Religieux из Сен-Дени диагностировал как "болезнь потоков в животе"; Монстреле говорит, что это был огонь Святого Антония, или эризипелас (рожистое воспаление), острая инфекция, вызывающая характерные красные воспаления кожи и лимфатических узлов, а также лихорадку и рвоту[169]. Генрих продолжал пытаться заниматься делами, полностью осознавая, что скоро умрет. 26 августа он сделал кодификацию к завещанию, составленному им перед возвращением во Францию в июне предыдущего года, которое заменило то, которое он составил перед кампанией при Азенкуре. Это новое завещание передавало "защиту и покровительство" ("tutelam et defensionem") его юного наследника, принца Генриха, его брату Хамфри, герцогу Глостеру; однако оно делало герцога Эксетера управляющим принца, а также предусматривало, что его давние и пользующиеся большим доверием помощники Генри, лорд Фицхью и сэр Уолтер Хангерфорд должны находиться при дворе принца и при его особе[170]. Неясность полномочий, предоставленных герцогу Глостеру, должна была вызвать проблемы во время несовершеннолетия Генриха VI. Генрих также постановил, что герцог Орлеанский и граф д'Э, двое из пленников, взятых при Азенкуре, должны быть освобождены только за большой выкуп и только если они готовы поклясться принять договор в Труа.
Как предполагают хронисты, когда Генрих был близок к смерти, он дал дополнительные указания собравшимся вокруг него людям (среди которых, по-видимому, были герцог Эксетер, граф Уорвик, его брат Джон и Луи Робессар), призывая продолжать войну до тех пор, пока вся Франция не примет договор в Труа. Не должно быть никакого договора с дофином, если Нормандия не останется в руках Англии
