Генрих V - [194]

. Однако это не помешало бы Эдуарду IV использовать достижения Генриха во Франции в качестве основы для собственных территориальных амбиций, если бы он того пожелал. На самом деле Эдуард пересек Ла-Манш с армией летом 1475 года, но вскоре он договорился с французским королем Людовиком XI и вернулся в Англию. Хотя произведение Уильяма Вустерского не оказало влияния на политику в эти годы, оно представляет интерес главным образом тем, что во второй половине XV века, когда все во Франции казалось потерянным, считалось возможным возродить интерес к завоеваниям, обращаясь к прошлой истории и, в частности, к английским успехам, достигнутым Генрихом V и теми, кто вместе с ним пересек море[1439].

Память о славных событиях и достижениях царствования Генриха V должна была оказать свое влияние еще в двух случаях. Летом 1513 года Генрих VIII, который, возможно, вынашивал амбиции возобновить войну против Франции и таким образом добиться славы, вторгся в северо-восточную Францию, где в битве при Гинегате и при взятии Турнэ добился достойной славы[1440]. Между этим временем и августом 1514 года, когда был заключен мир с Францией, анонимный автор работал над созданием обновленной биографии Генриха V, на этот раз на английском языке. Его целью было представить Генриху VIII, отправляющемуся на войну против общего врага, отчет о "рыцарских деяниях этого столь благородного, столь добродетельного и столь превосходного государя, следуя которым, король мог бы добиться подобной чести, славы и победы"[1441]. Дидактическая по характеру и намерениям, биография была основана на "Житии" Тито Ливио, на Polychronicon (Полихрононе), опубликованном Кэкстоном (по сути, хроника Brut под другим названием), на работе бургундца Ангеррана де Монстреле и на воспоминаниях потомков графов Батлеров из Ормонда, один из которых, Джеймс, четвертый граф, был современником Генриха V, которого он знал и сопровождал в его походах. Через несколько лет после смерти Ормонда в 1452 году была составлена еще одна работа (возможно, разновидность "Жития" покойного короля). Этот труд, включавший личные воспоминания о Генрихе, записанные Ормондом, был использован этим анонимным автором. Включенные в новую работу, материалы Ормонда носят несколько анекдотический характер. Некоторые из них хорошо согласуются с тем, что мы знаем из других источников, другие — оригинальны[1442]. Их ценность заключается в том, что они добавляют "личный" штрих к тому немногому, что мы знаем о Генрихе как о человеке и по этой причине их нельзя игнорировать.

Поколение спустя, в конце 1530-х годов, когда пропагандистская война против папства стала восприниматься очень серьезно, память о триумфе Генриха при Азенкуре была возрождена как часть стремления использовать драму для поощрения патриотического энтузиазма. В этой ситуации Генрих VIII должен был рассматриваться как Моисей, который освободил свой народ из рук современного фараона, "прихвостня Рима". Была проведена параллель с Генрихом V, которому Бог дал помощь в спасении его небольшого войска от рук "столь великого множества французов во время битвы при Азенкуре", с событием, которое "ваш добрый город Кале и другие города во всем мире сделали торжественным, идя в процессии, восхваляя Бога, ударяя в бубны с шумом и мелодией труб и других инструментов, восхваляя великое благоденствие ваших подданных, достигших преклонного возраста и в укрепление тех, кто является способными людьми, [и] в ободрение маленьких детей"[1443]. Если подобные празднования могли проходить в Кале (где Генрих V, будучи принцем, был капитаном до того, как стал королем), то тем более должны были проводиться процессии и демонстрации в честь освобождения королевства от связей с Римом.

Этот пример подчеркивает одно: многое из того, что ассоциировалось с Генрихом V, как в плане личности, так и в плане достижений (ибо разве второе не вытекает из первого?), использовалось, как это было уже ранее, в качестве "ценного актива для восторженного национализма"[1444]. История использовалась с определенной, в основном политической целью, чтобы привести примеры из прошлого на благо настоящего. Генрих VIII хотел действовать не только как король (rex), но и как король-император (rex imperator), суверен в своем собственном праве, не обязанный никому. Генрих II, например, был королем, которым можно восхищаться за то, что он пытался противостоять Папе; и наоборот, святой Томас Бекет был символ раболепия перед папством. История, пересказанная анонимным автором в 1513 году на основании "достоверных сообщений" Ормонда о том, что Хамфри Глостерский не разрешил королю римлян Сигизмунду высадиться в Дувре, когда тот прибыл туда в мае 1416 года, пока тот не дал гарантии, что не попытается осуществить свои права в Англии, встретила бы сочувственный отклик у англичан ХVI века, которые могли прочесть бы ее позже, в несколько иной версии, в Holinshed’s Chronicles (Хрониках Холиншеда). Темой большей части истории, написанной в ХVI веке, как и той ее части, которая касалась Генриха V и была написана в ХV веке, была слава Британии. Сначала Роберт Фабиан, умерший в 1513 году, чья работа