Генрих V - [147]

.

В другой тяжбе, однако, Уорик был более успешен. На Пасху 1414 года он выступил арбитром для урегулирования уголовного дела, возбужденного настоятелем Вустера против сэра Томаса Бурдетта и его сына Николаса, которые считались ответственными за насильственную смерть двух арендаторов земель у собора в Шипстон-он-Стур. Настоятель и Томас Бурдетт должны были договориться о мире, а Николас должен был пожертвовать Вустерскому собору, подсвечник весом 51 фунт в качестве возмещения ущерба, нанесенного Богу и Деве Марии, а затем обратиться к настоятелю и его собратьям-монахам в доме главы собора с просьбой о помиловании, а также предложить 5 фунтов Томасу Комптону из Шипстона в качестве компенсации за свое преступление[1080]. В другом длительном споре между Александром Мирингом и Джоном Таксфордом по поводу владения частью ноттингемширского поместья Маркхэм Клинтон, первоначально переданном в арбитраж в 1411 году, сторонники обеих сторон собрали значительные группы поддержки, что едва не привело к вспышкам насилия. В результате в июне 1414 года уголовные дела были переданы на рассмотрение суду королевской скамьи; однако основная ссора была разрешена двумя годами позже путем равного раздела спорных земель между тяжущимися сторонами[1081].

Генрих понимал, что арбитраж имеет большие преимущества перед навязыванием сурового закона, который, в любом случае, не всегда может быть эффективно применен[1082]. В этом отношении он соответствовал практике того времени; он также был, как показывает его отношение к потомкам политических противников его отца, примирителем, готовым применять закон снисходительно, если можно получить политическую и социальную выгоду. Его обращение со стаффордширскими недовольными является хорошим примером его желания не ухудшить ситуацию, а скорее попытаться удовлетворить некоторые амбиции смутьянов и, таким образом, показать, что он понимает социальные и экономические интересы, которые ими движут. Братья Майнорс, один из которых уже был членом свиты Генриха, а другой был назначен на должность в герцогстве Ланкастер, примирились с королем и были официально помилованы. Уильям Майнорс служил королю в Нормандии в последующие годы а его брат, Джон, передал в последствии свой пост сыну[1083]. Там, где Ричард Бошан потерпел неудачу, Генрих теперь заключил мир между Эдмундом, лордом Феррером, и Хью Эрдсвиком: Феррер сражался под Арфлером, при Азенкуре, а также под Руаном, оставаясь в Нормандии в течение нескольких лет[1084]; Эрдсвик вскоре получил признание, которого он добивался, став сначала мировым судьей в графстве, а затем видным чиновником, по крайней мере, в течение целого поколения[1085].

Такие свидетельства говорят о том, что слишком просто рассматривать таких людей, как Хью Эрдсвик, только как высокородных бандитов[1086]. Проблемы, которые они, несомненно, доставляли закону и местному обществу, проистекали из социальных проблем мест их проживания, главной из которых было отсутствие должного влияния крупных магнатов в этих обществах. Заслугой Генриха стало то, что в период до своего отъезда во Францию в 1415 году (и еще раз, ненадолго, в 1421 году),[1087] он принял активное участие в примирении разногласий на местном уровне. В хронике Brut описывается, как "в первый год его правления в большой ссоре участвовали люди из Ланкестир-шира, и из Йорк-шира; и они собрали сильные отряды из людей, как и они сами, и запугивали друг друга; и некоторые люди были убиты и ранены с обеих сторон". Затем в хронике рассказывается, как обе стороны были вызваны в Виндзор и король приказал им уладить свои разногласия. Мы не знаем имен этих людей, и в том, как рассказывается эта история, есть элемент легенды. Тем не менее, она подводит итог тому, как Генрих продемонстрировал свою решимость положить конец местной вражде и как он активно использовал свою собственную власть, чтобы заставить враждовавших между собой людей прекратить свои ссоры путем примирения[1088].

Различные и разнообразные трудности, с которыми столкнулся Генрих в обеспечении соблюдения закона, могли вынудить его использовать формы юридической практики, которые не совсем соответствовали традициям общего права Англии. Со времен правления Эдуарда I английские короли более или менее серьезно прибегали к произвольным решениям, предлагаемыми римским правом. В частности, закон об измене, выраженный в новых терминах в статуте с таким названием, обнародованном Эдуардом III в 1352 году, пригодился Генриху, чтобы помочь ему справиться с некоторыми трудностями его правления. В 1415 году этот закон был использован в качестве основы для обвинений, выдвинутых против саутгемптонских заговорщиков: их заговор был направлен против короля и общего блага, и лорд Скроуп обвинялся в сокрытии этого заговора. Если это не было активным участием в заговоре со стороны Скроупа, то это было следующим по значению преступлением — "недоносительством", пассивным участием в заговоре, целью которого была смерть короля[1089]. Хотя идея была не совсем новой, термин был новым; концепция была заимствована из римского права. Другие преступления стали рассматриваться таким же образом. Позволить заключенному бежать из королевской тюрьмы стало государственной изменой