Генрих V - [144]
Однако наиболее серьезное внимание уделялось преступлениям, связанным с подделкой монет. Растущие трудности, связанные с поддержанием хорошего стандарта чеканки монет, вызывали беспокойство с самого начала правления, и особенно с 1416 года. Необходимость исключения некачественной чеканки, будь то из Шотландии или бургундских Нидерландов, была в центре внимания тех, кто отвечал за чеканку английской монеты и поддержание ее стандарта. Ряд статутов царствования Генриха IV были посвящены этому вопросу, а два в конце царствования особенно настаивали на этом. То, что проблемы не были новыми, когда Генрих V стал королем, становится ясно как из этих статутов, так и из сообщения о том, что практика обрезания монеты уже существовала и наказывалась в правление его отца[1048]. К тому времени, когда Генрих пробыл королем чуть больше года, суды привлекли к ответственности людей, обвиняемых в "обычном обрезании денег, как золотых, так и серебряных"[1049]. Однажды в августе 1416 года перед магистратами в Эссексе предстал Уильям Мортон, торговец шерстью из Ньюкасла-апон-Тайна, обвиняемый в незаконном искусстве преобразования металлов, которое в соответствии со статутом 5 HIV с. 4, квалифицировалось как преступление[1050]. Мортон, как утверждалось, изготавливал порошок под названием "эликсир", который при добавлении в расплавленную медь или латунь превращал их в золото; при добавлении в свинец или олово они начинали выглядеть как серебро, что и было выявлено, когда он по глупости продемонстрировал свои навыки жителям деревни Хатфилд Певерил в 1416 году.
Три года спустя настоятель Уэнлока, в Шропшире, по слухам, обрезал монеты и переделывал фальшивые монеты в соответствии с методами искусства преобразования металлов, которым его научил Уильям Каресвелл из Уитни, в Оксфордшире, который согласился стать фальшивомонетчиком, чтобы поправить свои собственные дела[1051]. К этому периоду правления обвинения в фальшивомонетничестве, которое ранее было нарушением общего права, а с 1416 года стало государственным преступлением, стали рассматриваться с гораздо большей серьезностью, поскольку было необходимо сохранить ценность монеты, которая могла сильно пострадать от такой незаконной деятельности[1052]. В 1419 году был предпринят шаг по привлечению подозреваемых к суду без предъявления обвинения. Они могли получить свободу только в том случае, если присяжные признавали их обладающими хорошей репутацией. Эта мера подчеркивает серьезность, с которой правительство относилось к преступлениям, связанным с чеканкой английской монеты, которая, если бы она пострадала еще больше, могла бы серьезно повредить способности страны продолжать войну против Франции[1053].
По мнению тех, кто составлял статуты 1406 года, соблюдение закона было крайне важно для "поддержания и сохранения мира внутри королевства, чтобы все сеньоры и подданные короля могли отныне безопасно и мирно уезжать, приезжать и пребывать в соответствии с законами и обычаями того же королевства"[1054]. Никто не был более осведомлен об этом идеальном пожелании — как и о реальности — чем общины, заседавшие в парламентах первых двух ланкастерских королей, и которые, благодаря своим петициям, были ответственны за большую часть законодательства этих царствований;[1055] доля таких петиций, приведших к принятию законов, увеличилась с 29% при Ричарде II до 33% при Генрихе IV и, наконец, до 45% при Генрихе V. Хотя в 1414 году общины протестовали против того, что тексты петиций изменялись перед включением в статуты, такие изменения были в целом незначительными (в основном они касались штрафов или освобождений от них) и не меняли дух или суть петиции, которая в целом оставалась неизменной, как и до 1413 года.
Очевидно, что в это царствование было очень мало законов, которые были "официально" поддержаны (то, что сегодня можно назвать "правительственным биллем"). Поэтому влияние общин на законодательство было соответственно очень сильным. Это позволяет предположить, что Генрих, как бы он ни был озабочен исполнением закона, не был крупным новатором (как Эдуард I), по крайней мере, в том, что касается повседневного законотворчества[1056]. В 1414 году, отвечая на жалобу о нападениях на его подданных в Стаффордшире, он заявил, что "закон правления Генриха IV достаточен против них",[1057] а в 1417 году, реагируя на другую петицию против тех, кто нарушал мир и спокойствие королевства, он ответил просто, что существующие законы должны быть приведены в исполнение[1058].
У него были разумные основания для такой реакции. В годы после крестьянского восстания 1381 года правительство Ричарда II отреагировало на преступность статутами 15 RII c. 2 и 17 RII c. 8.[1059] Однако петиции общин в правление Генриха IV ясно показывают, что преступления против людей и имущества по-прежнему были частыми[1060]. Они привели к принятию статута 13 HIV с. 7, в котором подчеркивалось, что главная проблема заключается не в недостаточности законодательства, а в неспособности служителей закона обеспечить его исполнение путем ареста злоумышленников и предания их суду. Шерифы и судьи, не имея возможности наложить руки на преступников, теперь могли собирать информацию и, подобно присяжным, предъявляющим обвинения, передавать эту информацию в суд королевской скамью или королевский совет. Один из этих органов должен был решить, какое наказание следует назначить. Если обвиняемый не являлся, то после третьей попытки вызова его признавали виновным в бунте. Как наказание, статут предписывал налагать штраф до 100 фунтов стерлингов на любого, кто не выполнит положение статута
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.