Генрих V - [132]

Были ли эти люди убежденными еретиками, готовыми в случае необходимости взойти на костер? Если и так, то лишь небольшая горстка оказалась столь решительной. Однако они представляли собой разочарование в религии и многих религиозных практиках, существовавших в конце XIV — начале XV века, разочарование, которое иногда отражалось в произведениях Уильяма Лэнгленда, Джеффри Чосера и Джона Гауэра[950]. Предлагая финансовую помощь в копировании циклов проповедей (сегодня признанных важнейшей частью распространения идей виклифитов), такие сторонники лоллардов помогали сделать неортодоксальные взгляды респектабельными в стране[951]. Почти наверняка именно дворяне неоднократно пытались во время правления Генриха IV провести в парламенте некоторые из более радикальных предложений виклифитов (такие как лишение церкви имущественных церковных прав). Их попытки не увенчались успехом, но они, вероятно, имели сильную поддержку, что подчеркивает важность этой социальной группы в продвижении идей "реформаторства".

Эти факты подтверждаются карьерой последнего из рыцарских знаменосцев лоллардии, сэра Джона Олдкасла из Алмели в Херефордшире. Вероятно, он был примерно на десять лет старше Генриха V, служил в войне против шотландцев в 1400 году, а затем, как и многие другие, имевшие земли в валлийской марке, в течение нескольких лет воевал против соседних валлийцев под командованием принца, другом которого он стал. Похоже, он не был одним из тех лоллардов, которые выступали против войны. Будучи человеком с положением в своем графстве, он заседал в парламенте в 1404 году, занимал должность мирового судьи в 1406 году и шерифа своего графства два года спустя. В 1410–1413 годах его приглашали заседать в парламенте среди лордов на основании его титула лорда Кобхэма, который он получил в результате брака в 1408 году. Вкратце, Олдкасл был человеком действия, привыкшим к государственной службе, человеком, о котором можно сказать, что он был идеальным "материалом" для лоллардов.

Что превратило его в еретика с твердыми взглядами, мы не знаем. Вероятно, он был знаком с Уильямом Суиндерби[952] (который выступал против войны) и, возможно, имел связи с другим лоллардским проповедником, Ричардом Уайчем[953]. Известно, что в сентябре 1410 года Олдкасл и Виш написали письма в Богемию (как это сделал Пейн в 1407 году), поздравляя гуситов с их успехами и призывая их продолжать борьбу против антихриста (Папы)[954]. Год спустя Олдкасл написал чешскому королю Вацлаву, ссылаясь в своем письме на контакты, которые он установил с Гусом. К этому времени, действуя как "признанный лидер английской секты",[955] его контакты уже были известны Церкви, хотя эти сведения, похоже, не были обнародованы и, возможно, не были известны принцу. Олдкасл даже помогал графу Арунделу в экспедиции, отправленной на помощь Иоанну Бургундскому против арманьяков в 1411 году, экспедиции, санкционированной самим принцем[956].

Как только принц стал королем, ему должно быть стало известно, что Олдкасл уже находится в конфликте с церковью[957]. Сначала дело было в том, что он поселил в своем замке в Кулинге, недалеко от Рочестера, капеллана по имени Джон, человека неортодоксальных взглядов. Однако вскоре степень причастности Олдкасла к ереси стала очевидной, когда он в присутствии короля признался, что некоторые трактаты еретического характера, найденные в магазине на Патерностер Роу в Лондоне, действительно принадлежали ему. В свое оправдание он сказал, что содержащиеся в них доктрины достойны осуждения, но что он не понял их смысл. Король был глубоко потрясен этим откровением, а духовенство, вероятно, более привыкшее к подобным писаниям, приготовилось к дальнейшим действиям против Олдкасла. Тем временем было решено, что короля, как его друга, попросят узнать, что он может сделать.

Однако вскоре король обнаружил, что ничего не может сделать. В августе 1413 года, когда стало ясно, что он не добился никакого прогресса, Генрих дал архиепископу Арунделу разрешение возбудить дело против Олдкасла за ересь. Вызванный в суд, Олдкасл заперся в своем замке в Кулинге и отказался от контактов с внешним миром. Очевидно, что существовал предел тому, как долго он мог продержаться. К концу сентября он находился под стражей в лондонском Тауэре, и суд над ним вот-вот должен был начаться. Отчет, составленный регистратором Арундела, копии которого позже были распространены среди церковных властей (что позволило Томасу Уолсингему тщательно описать ход процесса, включив его в свою хронику), показывает, что к Олдкаслу относились с вниманием и справедливостью[958]. Как и многие до и после него, он решил воспользоваться случаем, чтобы обнародовать свои взгляды, мало понимая, что такое изложение идей способствовало созданию атмосферы, направленной против него. Арундел хотел надавить на него по жизненно важному вопросу евхаристии: верит он или не верит в учение Церкви о превращении хлеба и вина? Получив два дня на обдумывание вопроса (ему даже дали копию церковной доктрины на английском языке, чтобы поразмыслить), он не смог убедить суд в том, что его взгляды не являются еретическими. В таких обстоятельствах у Арундела не было выбора: Олдкасл был отлучен от церкви и передан светской власти для наказания.