Генрих Третий. Последний из Валуа - [70]

Известие о тяжелой болезни короля заставляет его срочно вернуться в Париж. Весь сентябрь Генрих мучился отитом – болезнью, которая свела в могилу его брата Франциска II, и несколько раз был на краю гибели. Но искусство великого врача Мирона избавило Францию от чудовищной перспективы оказаться под властью герцога Анжуйского. Разочарованный монсеньор удаляется в свой замок, а Генрих торжественно выступает впереди королевы-матери, звезда которой снова восходит на горизонте.

Политический гений Екатерины Медичи с новой силой заявил о себе во время путешествия, в ходе которого ей удалось вернуть короне пять провинций, готовых уже было отделиться. Целых восемнадцать месяцев старая королева, невзирая на свои шестьдесят лет, на свои привычки и свои болезни, колесит по дорогам Франции, порой увязая в грязи и постоянно подвергаясь опасности попасть в руки мятежников. Стиснув зубы, за ней следуют ее охрана, министры, фрейлины. Не зная усталости, она переезжает из города в город, из замка в замок, углубляясь, как в джунгли, в самое сердце непокорных провинций.

Нередко она находит городские ворота запертыми, а подъемные мосты замков поднятыми. Не теряя присутствия духа, Екатерина водружала свое знамя на крыше любого дома, вешала в большой комнате портрет короля в полный рост и звала всю местную знать. Несмотря на своих хорошо вооруженных людей, на свои укрепленные крепости, протестанты сильно пугались при виде этой женщины, которая явилась к ним почти одна. Ее могущество и слава были столь велики, что и в такой ситуации, на своей территории, протестанты представали перед ней напуганные и растерянные.

Несмотря на то что она обладала всеми полномочиями, королева-мать никогда не предпринимала ни шагу, не посоветовавшись с королем. Ежедневно курьеры отвозили в Лувр письмо на двенадцати-пятнадцати страницах, которое могло бы стать образцом для дипломатов всех времен. Генрих отвечал подробно, по всем пунктам, где-то выражая сомнения, где-то соглашаясь, где-то давая новые указания. Письма эти составляют целые тома, в которых, как в зеркале, отражаются личности матери и сына. Вопреки расхожему мнению, король предстает в этих письмах человеком предусмотрительным и энергичным, а Екатерина – гибкой, настойчивой, изобретательной. Все это не имеет ничего общего с легендой о принце, умеющем только играть в бильбоке, и злодейке, понимающей толк лишь в ядах.

Семнадцать лет гражданских войн, нарушенные коммуникации, постоянные грабежи и разбой привели к тому, что в провинциях царила полная анархия. Донвиль в Лангедоке, а Ледижьер в Дофине строили из себя абсолютных монархов, а соперничество правителей привело к тому, что в городах шла средневековая герилья. Некоторые области входили в федеративную протестантскую республику, в других – религиозные противоречия заставляли один квартал города сражаться с другим. И королева-мать отважно взялась утишить эту братоубийственную ненависть, возродить авторитет и могущество королевской власти в тех областях, где под видом религиозных разногласий гранды наносили сокрушительный удар по королевской власти.

Сначала она отправилась в Бордо, в те времена очаг опасного конфликта. Согласно договору, подписанному в Болье, правителем Гиени был король Наваррский, но он так и не вступил в свои права, поскольку католики не пускали его в город. Лейтенант королевской гвардии Бирон открыто глумился над королем Наваррским, переча ему во всем.

Екатерина приглашает своего зятя присоединиться к ней, чтобы собственными руками вручить королю Наваррскому его жену, соскучившуюся по супружескому счастью. К сожалению, перспектива увидеть жену после двух лет безоблачного разрыва не сильно привлекала Беарнца. И он совершенно невежливо ответил, что согласно условиям договора ему задолжали немалую часть земель. И когда ему передадут Ахен и Кагор, он примет Маргариту и с почтением выслушает все предложения ее величества. Обойдя этот больной вопрос, Екатерина напомнила о высших интересах государства.

Король Наваррский не остался глух к этим доводам. Несмотря на пример Гиза, он не принял посланника Филиппа II с его опасными предложениями, но разве мог он забыть об ужасах Варфоломеевской ночи и лютой ненависти своей тещи? Да и Маргарита внушала ему лишь ужас. Больше месяца этот не слишком галантный муж уклоняется от встречи со своими родственниками, но когда пришлось смириться с ее неизбежностью, король Наваррский в качестве места встречи выбрал деревню, расположенную между католическим городом Сен-Макер и протестантским Лa-Реоль.

Маргарита пустила в ход все свое кокетство, впрочем, без особого успеха. Екатерина была по-матерински нежной и трогательно заботливой. Чем объяснить побег ее дорогого сына? Он вполне мог вести при дворе жизнь, достойную его уровня, вместо того чтобы растрачивать свою молодость среди разбойников и смутьянов. Одна из самых красивых фрейлин королевы-матери, мадемуазель Дайель, получила задание доказать это королю Наваррскому. Разве восемнадцать лет назад Антуан Бурбонский не потерял регентство в объятиях мадемуазель дю Руше, приближенной королевы-матери? Но Генрих Наваррский, унаследовавший многие черты своего отца, умел не терять голову. Он согласился взять сирену, однако песен ее слушать не стал.