Генрих Третий. Последний из Валуа - [43]

Карл торжественно объявил на заседании совета 10 сентября, что если он умрет, не оставив детей мужского пола, наследником его будет король Польши, «невзирая на отсутствие оного в пределах королевства».

А еще через день Генрих, окруженный своими поляками, торжественно вступил в Париж как король Польши. Вечером королева-мать устраивает пышный бал, по случаю которого она открывает только что законченный дворец Тюильри.

Послы отбыли 23 сентября без своего монарха: Генрих цеплялся за Францию, придумывал тысячу отговорок. Сначала поводом для задержки стало отсутствие денег, затем – агрессивное поведение гугенотов.

Собравшись на ассамблею в Монтобане, гугеноты выразили несогласие с мирным договором, заключенным 6 июля только одним городом, Лa-Рошелью. Они составили хартию своих требований и вручили ее Карлу IX.

Гугеноты требовали торжественного осуждения Варфоломеевской ночи, реабилитации всех ее жертв и примерного наказания убийц, свободы протестантских богослужений. Екатерина воскликнула, что гугеноты ведут себя так, словно принц Конде вступил в Париж во главе пятидесятитысячной армии. Все требования были отвергнуты, и в воздухе снова запахло войной.

В сердце Генриха затеплилась надежда – разве католическая армия сможет обойтись без своего главнокомандующего? Да и сама Екатерина, не на шутку встревоженная здоровьем короля, поговаривала о том, что отъезд следует отложить. И тут с Карлом случился один из тех приступов бешенства, что так укорачивали ему жизнь. Он потребовал немедленного отъезда брата и объявил, что будет лично сопровождать того до самой границы, дабы Генриху не пришла в голову мысль вернуться.

И в полном отчаянии Генрих пустился в путь. Его сопровождал весь двор.

Герцог Алансонский, Бурбоны, Монморанси торжествовали так открыто, что испугали сторонников Гиза. Страх, что Франсуа отнимет корону у старшего брата и допустит реванш протестантов, заставили Лотарингский дом предложить монсеньору армию в пятьдесят тысяч человек при условии, что он останется во Франции, вопреки воле короля. По счастью, принц отклонил это предложение.

Кортеж продвигался вперед медленно, а нетерпение Карла было столь велико, что он попытался возглавить его, но усталость и возбуждение сделали свое дело: в Витри-ле-Франсуа он вынужден был остановиться. Придворные находят его здесь полуживым.

Генрих пытается казаться обеспокоенным и выиграть время – напрасный труд. Приподнявшись на подушках, больной король страшно закричал, приказывая Генриху немедленно продолжать путь. Надо было повиноваться. Братья-враги расстались навсегда; их последняя встреча была трогательной, и все даже прослезились. Герцог Алансонский, достойный брат этих Атридов¹⁴, тоже плакал.

Они вступили в Лотарингию, где герцог, зять Екатерины, принял их со всей любезностью.

Однажды вечером в Нанси король Польши поймал на себе восхищенный и нежный взгляд молодой девушки, особое очарование которой придавали белокурые локоны, нежное и доброе выражение лица.

И молодой монарх немного поухаживал за мадемуазель Луизой Лотарингской, дочерью графа Водемон, главы младшей ветви правящего дома. Он видел, в какое смятение привел сердце этого полуребенка, благочестивого и скромного, скованного робостью и хорошим воспитанием. Прощаясь, он просит Луизу молиться за него.

Для Генриха пробил роковой час. С каким удовольствием он бы обменял свой польский трон на любое графство во Франции! Он страдал не столько из-за своей эмиграции, сколько из-за того, что оставил позади ненависть и предательство!

Марго, в глазах которой всегда стоял немой укор, была тут, совсем рядом. Генрих не мог уехать, не объяснившись с ней. И он отправился к сестре; он плакал, напоминал о прекрасных вечерах в Плесси-ле-Тур, умолял Маргариту вернуть ему свою нежность. Сердце маленькой королевы растаяло, и она упала в его объятья, клянясь, что никогда не переставала любить его. Генрих просит сестру отстаивать его права, хранить его наследство. И она обещает, тут же забыв о своем пакте с королем Наваррским.

На следующий день приехал Виллекье; он привез подарок короля – «перстни, кольца, цепи и прочие безделушки». Таким образом, Карл, опасавшийся, что в последнюю минуту брат повернет назад, хотел удовлетворить его страсть к драгоценностям. К тому же это был вежливый способ выставить Генриха за пределы Франции. Молодому монарху оставалось последнее испытание – надо было проститься с Марией. Он клянется принцессе, что будет ежедневно писать ей и думать о ней постоянно. Кроме того, уверял Генрих, они расстаются ненадолго. Как только он укрепится на своем троне, он попросит папу римского аннулировать брак Марии с Конде и наденет на ее головку корону Польши, а может быть, и Франции. Обнадежив друг друга таким образом, влюбленные расстаются, чтобы больше никогда не увидеться.

Королева-мать тоже искала возможность отодвинуть момент прощания. Но и ей пришлось расставаться с любимым сыном. Несмотря на свою силу воли и гордость, когда Генрих скрылся вдали, она потеряла сознание.

По мере того как Генрих приближался к немецким землям, он чувствовал, что атмосфера вокруг него становится все более враждебной. Жители этих мест были истовыми лютеранами, и они не могли не питать отвращения к человеку, имевшему самое непосредственное отношение к кровавой резне.