Генрих начинает борьбу - [19]
Им пришлось отступить. Еще шаг, еще — и они на краю обрыва, под которым протекала река.
В это время из лесу раздалось: «Ура!» — и батальоны Кара, Кунца и Лебеке пошли в атаку. И Лиза Кар с девочками тоже пошла в атаку. Они тоже хотели воевать, а не только собирать шишки. И Фриц, и Лотар, и Генрих — все бросились на пимфов.
Да, да, тот самый Генрих, самый маленький и слабый. Он был такой робкий и пугливый, что никогда ему и в голову не приходило с кем-нибудь драться. А теперь этот маленький Генрих кричал «ура» и швырял шишки. Он, как и другие, схватил с земли большой сук и кинулся на этих проклятых фашистов, которые отняли у него отца, а теперь хотели украсть его друга Вольфи и бросить в реку.
Пимфов уже оттеснили вниз. Батальон Аккермана, стоявший в резерве, тоже пошел в наступление. Прибежал и третий часовой, который еще стоял на посту. Все они боялись, как бы бой не кончился без них.
Несколько пимфов скатилось уже в воду; некоторые стали разбегаться, как вдруг наверху раздалось громкое «ура».
— Третья группа! — закричал Эвальд, стоявший по колено в воде. — Наша третья группа их окружила. Не бойтесь! Теперь мы им зададим. Вперед!
Фриц обернулся и нахмурил лоб. В самом деле, из лесу выходила новая группа пимфов. Целых двенадцать человек.
— Что делать, Лотар? — спросил его Фриц, который дрался рядом, со своим другом.
Лотар дважды провел рукой по лбу, чего он обычно никогда не делал.
— Я не рассчитывал, что у них есть еще резервы, — сказал он, огорченный.
— Ну, — воскликнул Фриц, — мы будем биться до последнего! У нас никто не убежит.
И с этими словами он бросился на большого пимфа.
А Генрих тоже схватил за пояс пимфа, который был гораздо сильнее его; он подражал Фрицу и Лотару. Они упали вместе и покатились по склону обрыва. Почти у самой воды Генриху удалось удержаться за камень. А его противник шлепнулся в воду.
Пимфы на холме кричали «ура» и бежали вниз. Фриц уже думал, что все пропало. Не помог даже умный план Лотара. Напрасна была вся дисциплина батальонов. Напрасно так храбро бились антифашистские ребята. Победа была уже так близка, а теперь пимфы их разобьют!
Двенадцать пимфов, бежавшие с холма, были уже совсем близко, когда Фриц расслышал среди криков «ура» голос девочки. Тоненький, пискливый голосок. Он не верил своим ушам. Он не верил и своим глазам: впереди двенадцати пимфов с криком «ура» бежала маленькая Хильда.
— Это что такое? — удивился Фриц.
Но тут произошло настоящее чудо. Новый отряд пимфов с боевым кличем налетел — на кого б вы думали? На антифашистских ребят? Нет, на своих же пимфов, которых они окончательно загнали в реку.
Те храбрецы, конечно, не устояли и пустились наутек. Первыми скакали по лугу Эвальд Паннвиц и Вагнер, а за ними и все остальные.
Наши ребята смотрели и ничего не понимали. Тогда Хильда вышла вперед и отрапортовала Фрицу:
— Я их встретила в лесу и рассказала, что мы тут делаем. Вот они и перешли на нашу сторону, потому что они не совсем настоящие пимфы.
По пути домой Хильда рассказала, как это было. Огоньки в лесу мигали да мигали. Она побежала им навстречу и скоро увидела группу ребят в форменных костюмах. Она узнала даже мальчика, который держал в руке карманный фонарик и подавал сигналы. Хильда быстро спряталась за толстым деревом. Оттуда она осторожно следила за группой. Все двенадцать пимфов собрались в кучу и не решались итти дальше, потому что было темно, а они не знали, в какую сторону двигаться. Поэтому они все время подавали сигналы фонариком, как было условлено. Они ждали ответного сигнала, который укажет им, куда итти. Но никаких сигналов они не получили. Как раз в это время первые две группы дрались уже между собой у могилы, а про свои подкрепления и думать забыли.
Хильда слыхала из своей засады, о чем они говорили.
— По нашему плану, нам нужно итти прямо, — сказал один. — Тогда мы выйдем к большому холму. Там мы встретимся с левым отрядом и нападем на красных с трех сторон.
— Но ведь никто не отвечает нам на сигналы, — возразил другой. — Где же они? Не можем мы итти туда одни.
— Эвальд Паннвиц нам говорил, — отозвался третий, — что там собрались дети французских шпионов и всяких преступников. Они хоронят немецкого мальчика, — его зашили в мешок. Нужно спешить, а то не спасем.
— Это неправда! — раздался громкий голос из лесного мрака.
Двенадцать ребят испуганно посмотрели в ту сторону. Им было уже по девяти и по десяти лет, но все же им было страшно. Голосок был тонкий, пискливый. Но в лесу было темно, хоть глаз выколи, и никого не было видно.
— Он вам наврал, ваш Эвальд! — продолжал голос. — Там никаких нет шпионов и преступников. И никакого немецкого мальчика не зашивали в мешок. В мешке там Вольфи, собака Кламмов. Его застрелили за то, что он защищал квартиру, когда никого не было дома. Он дрался как настоящий герой. Что же, нельзя его похоронить? Ребята, которые знали Вольфи, пришли на похороны. Это разве запрещается? Вольфи любил ребят, всегда с ними играл. А Паннвиц вас обманул, потому что он врун и всегда колотит бедных детей…
Пимфы стояли не шевелясь и слушали голос из мрака. Это не были дети богатых, настоящих фашистов. В этот вечер они надели форму только потому, что Паннвиц обманул их историей про шпионов и преступников.
