Генрих IV - [37]

Семья Монморанси одной из первых воплотила эту новую политическую тенденцию. Связанная родством почти со всеми знатными фамилиями Франции и, тем не менее, стоящая по общественному положению ниже принцев крови, она с некоторых пор играла роль регулирующей силы. При Генрихе II коннетабль Монморанси был всемогущим советчиком и полководцем, первой политической величиной королевства. После смерти короля и прихода к власти Екатерины Медичи Гизы оттеснили его на второй план. Католик, но дядя трех братьев Шатильонов, вождей гугенотской партии, старый коннетабль до своей гибели в 1567 г. в битве у Сен-Дени воплощал французскую оппозицию политике королевы-матери. Он оставил много сыновей, которые продолжили его дело и, противодействуя Гизам, проводили политику веротерпимости. Старший сын, маршал Франции герцог Франсуа, был зятем королей, так как был женат на внебрачной дочери Генриха II Диане Французской. Будучи наместником Иль-де-Франса, он сумел предотвратить кровопролитие в Париже во время долгого путешествия двора по Франции. Но позже, поняв, что не в его силах противостоять новому кризису, он покинул столицу до наваррской свадьбы. Его брат Генрих, сеньор де Дамвиль, тоже маршал Франции, был наместником короля в Лангедоке. Благодаря своей ловкой политике, ему удалось примирить католиков и протестантов своей провинции. Потом по порядку старшинства шли Шарль де Монморанси, сеньор де Мерю, и Гильом, сеньор де Торе. Их сестры вышли замуж за носителей самых громких имен Франции: Фуа-Кандаля, Вантадура, Тюренна и Ла Тремуйя. Клан Монморанси представлял собой самостоятельную силу, которую до сих пор не смогли одолеть ни Екатерина, ни Бурбоны-Альбре.

Месье и недовольные

Избрание на польский престол герцога Анжуйского выдвинуло на первое место Франциска, герцога Алансонского, этого несчастного, обделенного природой молодого человека, последнего и самого ничтожного из Валуа. Именно этот непоследовательный и неуравновешенный человек стал первым принцем королевства, тем, кого называли Месье, тем, кто ближе всех был к короне. Протестанты поняли, что в их руках он мог бы стать главным козырем для их дела, если использовать его личные амбиции против Карла IX. Колиньи перед смертью тоже считал, что Месье мог бы стать «достойным государем Нидерландов» и, несмотря на разницу в возрасте, мог бы также стать принцем-консортом Англии. В конечном счете он мог бы одновременно выполнять обе эти роли.

А пока Месье был в центре всех интриг, с королем Наваррским и Конде в качестве статистов. Генрих Наваррский без зазрения совести участвовал в серии нелепых заговоров, узнав о которых, его мать содрогнулась бы от отвращения. Он, как и все остальные, увяз в сетях неблаговидных интриг и мелочных дрязг, как если бы климат двора действительно на него повлиял. Зная его, можно предположить, что на самом деле он изо всех сил старался удержаться на авансцене в ожидании своего часа. Но он не знал, когда этот час наступит.

Первый заговор принцев, которых прозвали «Недовольными», возник в лагере у Ла Рошели. Франциск планировал тайно покинуть лагерь вместе со своими кузенами, чтобы завладеть крепостями Ангулем и Сен-Жан-д'Андели или же напасть на королевский флот, крейсирующий у гавани, и соединиться с гугенотским флотом Монморанси, который вез подкрепление из Англии. Семнадцатилетний виконт де Тюренн был автором этого безумного плана. Вероятно, дело приобрело огласку, и они отказались от своих планов. Генрих позже рассказывал, что королева-мать оказала на него давление, пригрозив смертью. Это маловероятно, но у Екатерины были причины опасаться его происков в момент, когда королевство трещало по швам.

Примеру Ла Рошели последовали Сансерру, Монтобан, Ним, Обен и Прива, где жители отчаянно сопротивлялись королевским войскам. Женщины бросали с крепостных стен камни, лили кипящее масло, крестьяне стреляли из рогаток. В лагере противника Дамвиль вяло осаждал мятежников в Сомьере. Перемирие на время пресекло военные действия. Подписанный в июле 1573 г. договор формально усложнил отправление протестантского культа. Настоящими победителями были церкви Юга, непосредственно связанные с Женевой.

Морем и по Луаре принцы прибыли ко двору, где новый король Польши готовился к отъезду. В августе изумленные парижане с восторгом взирали на величавое шествие польских послов. Послы посетили короля Франции и королев, потом собственного короля и, наконец, короля Наваррского. Генрих принял их в Лувре 23 августа, в первую годовщину Варфоломеевской ночи. Казалось, все было забыто, трупы убрали, с мостовых смыли кровь. Генрих, улыбался, упиваясь оказанными ему почестями и гордясь своей женой Маргаритой, которая одна из всей семьи без переводчика ответила на приветственную речь на латыни епископа Познанского, Адама Конарского. Екатерина ликовала, что на польский престол взошел один из Валуа. Это напоминала великую эпоху Средневековья, когда Капетинги были королями и в Неаполе и Будапеште.

После празднеств в Париже двор вместе с поляками сопровождал нового короля до немецкой границы. В ноябре заболевший оспой Карл IX задержался в Витри-ан-Пертуа. Король Наваррский остался у его изголовья и присоединился ко двору в Реймсе. Месье замыслил новый план, в который посвятил своего зятя. Речь шла о том, чтобы получить помощь немецких принцев и стать во главе армии наемников. Франциск и Генрих планировали тайно покинуть двор между Суассоном и Компьенем и отправиться в Седан, где должна была состояться встреча. Тюренн и Торе участвовали в заговоре, рассчитывая руководить Месье через его нового фаворита Ла Моля. Маргарита, уведомленная об этих планах Миоссансом, сообщила о заговоре матери. За обоими принцами был немедленно установлен строгий и унизительный надзор: королева-мать приказала каждый день обыскивать их покои.