Гений - [8]
Къ курзалѣ первое представленіе знаменитаго драматическаго артиста Лидина-Славскаго. Художественная новость, никогда еще до сихъ поръ не практиковавшаяся не только въ Россіи, но и во всемъ цивилизованномъ мірѣ, даже въ Америкѣ — сценическій конферансъ. Билеты можно получать въ буфетѣ курзала.
Я отправился въ буфетъ и, заплативъ пять рублей, получилъ кресло перваго ряда.
IX.
Большая зала была приготовлена для представленія «знаменитаго драматическаго артиста», для его «сценическаго конферанса». Впрочемъ, приготовленій особенныхъ не потребовалось. Лидинъ-Славскій или не пожелалъ входить въ излишніе расходы, или рѣшилъ, что для его таланта не нужна обстановка, — какъ-бы то ни было, театральныхъ подмостковъ не существовало. Съ одной стороны залы были заперты двери, выходившія на балконъ, и отъ стѣны до стѣны протянута была на толстой веревкѣ красная кумачная занавѣска, настолько невысокая, что скрывала отъ публики окна и двери только наполовину. Знакомые желтые вѣнскіе стулья были разставлены тѣсными рядами. Первый-же рядъ, у самой занавѣски, состоялъ изъ откуда-то взятыхъ креселъ, весьма сомнительной крѣпости, и еще болѣе- сомнительной чистоты.
Когда я, въ восемь часовъ, вошелъ въ залу, публика была уже почти въ сборѣ. Вечеръ задался ненастный, вѣтряный, то и дѣло накрапывалъ дождикъ. И эта погода, вѣроятно, значительно благопріятствовала сбору. Двѣ трети залы, особенно задніе ряды, оказались занятыми.
Я прошелъ къ своему креслу и очутился среди цвѣта — скаго общества. Но я не видѣлъ въ первую минуту всѣхъ этихъ кавалеровъ и дамъ, я видѣлъ только, черезъ два кресла отъ меня, прелестное лицо жены «знаменитаго» артиста. Она была все въ томъ-же скромномъ темномъ платьѣ, въ которомъ я ее увидѣлъ въ первый разъ на балу, съ той-же красненькой ленточкой на шеѣ. Она показалась мнѣ очень блѣдной; глаза ея лихорадочно горѣли, ей было такъ неловко, такъ, видимо, тяжело въ этомъ креслѣ перваго ряда, среди обращенныхъ на нее со всѣхъ сторонъ взглядовъ.
Зачѣмъ она здѣсь! Ей лучше было-бы совсѣмъ не показываться, или быть гдѣ-нибудь тамъ, за этой кумачной занавѣсью въ той гостиной, гдѣ навѣрно находится теперь онъ, и откуда онъ долженъ выйти. Зачѣмъ она здѣсь? Навѣрно, это онъ ее заставилъ, какъ тогда, на балу, заставилъ ее танцовать… Она и теперь не осмѣлилась ослушаться, и сидитъ какъ на раскаленныхъ угольяхъ; а вокругъ нея нескромное перешоптываніе, враждебные взгляды, циничныя усмѣшки. Мнѣ захотѣлось подойти къ ней, увести ее отсюда; но я не посмѣлъ даже ей поклониться, потому что она, встрѣтясь съ моимъ взглядомъ, сдѣлала видъ, что меня не замѣчаетъ. Я постарался о ней не думать.
Къ это время въ заднихъ рядахъ стало выражаться нетерпѣніе. Кто-то изо всѣхъ силъ стучалъ палкой, чей-то густой басъ крикнулъ: «пора!» Два ресторанныхъ лакея, пробравшись между рядами публики, скрылись за занавѣсью и старались ее раздернуть, что, однако, никакъ имъ не удавалось. Наконецъ, нѣсколько человѣкъ зрителей пришли имъ на помощь, и кое-какъ удалось сдернуть занавѣсъ въ одну сторону. Теперь передъ зрителями была только одна толстая веревка.
Мнѣ положительно въ первый разъ приходилось, во время представленія, оказаться на сценѣ; но, впрочемъ, никакимъ образомъ нельзя было назвать сценой то, что было предо мною. У дверей и оконъ, выходившихъ на балконъ, было поставлено нѣсколько кадочекъ, съ чахлыми миртами и олеандрами; на полу, въ двухъ шагахъ отъ перваго ряда, красовался старый персидскій коверъ, въ углу зачѣмъ-то поставили деревянную, выкрашенную въ зеленый цвѣтъ колонну и на ней бюстъ Пушкина. Вотъ и все.
Я не утерпѣлъ — взглянулъ на Софи. Глаза ея были совсѣмъ закрыты, на лицѣ выражалось страданіе. Дворъ въ боковую гостиную отворилась — и передъ нами появился Лидинъ-Славскій. Что за фигура! Онъ былъ одѣтъ въ средневѣковый испанскій костюмъ съ громадными буфами на рукахъ и на бедрахъ. Его длинныя и сухія какъ жерди ноги были обтянуты въ трико лиловаго цвѣта, за плечами красовалась коротенькая епанча, съ боку шпага. Онъ оставилъ нетронутыми свои длинные вылѣзшіе волосы и только на лицо въ изобиліи насыпалъ пудры, такъ что оно окончательно превратилось въ маску. Нельзя выразить жалкаго комизма этой невозможной фигуры! И это тутъ, въ двухъ шагахъ отъ зрителей, при блѣдномъ боковомъ освѣщеніи лампъ…
Онъ въ нѣсколько громадныхъ шаговъ, будто на ходуляхъ, вышелъ на середину и величественно поклонился публикѣ. Въ заднихъ рядахъ кто-то фыркнулъ, но впрочемъ тотчасъ же, то тамъ, то здѣсь, раздались нерѣшительныя рукоплесканія. Артистъ помолился еще разъ и, весь какъ-то изогнувшись и положивъ лѣвую руку на эфесъ шпаги, а правой сдѣлавъ неопредѣленный жестъ, началъ, возвышая свой хриплый голосъ:
— Почтеннѣйшая публика! полагаю, что прочтя мои анонсы, изъ которыхъ вы узнали, что будете присутствовать въ первый разъ на сценическомъ конферансѣ, вы были изумлены, не зная и не понимая, что это такое! Да-съ, почтеннѣйшая публика, это нововведеніе, въ искусствѣ, авторомъ котораго являюсь я. Сценическій конферансъ — это то же театральное представленіе, но только соотвѣтствующее цѣлямъ и задачамъ искусства. Представьте — дается пьеса, пьеса великаго драматурга. Что необходимо для того, чтобы знаменитое твореніе произвело должный эффектъ, запечатлѣлось въ душѣ зрителя во всей своей неприкосновенности? Что для этого нужно?
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В третий том собрания сочинений вошел роман "Сергей Горбатов", открывающий эпопею "Хроника четырех поколений", состоящую из пяти книг. Герой романа Сергей Горбатов - российский дипломат, друг Павла I, работает во Франции, охваченной революцией 1789 года.
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В седьмой том собрания сочинений вошел заключительный роман «Хроники четырех поколений» «Последние Горбатовы». Род Горбатовых распадается, потомки первого поколения под влиянием складывающейся в России обстановки постепенно вырождаются.
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В шестой том собрания сочинений включен четвертый роман «Хроники четырех поколений» «Изгнанник», рассказывающий о жизни третьего поколения Горбатовых.
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В пятый том собрания сочинений вошел роман «Старый дом» — третье произведение «Хроники четырех поколений». Читателю раскрываются картины нашествия французов на Москву в 1812 году, а также причастность молодых Горбатовых к декабрьскому восстанию.
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В четвертый том собрания сочинений включен "Вольтерьянец" - второй роман из пятитомной эпопеи "Хроника четырех поколений". Главный герой Сергей Горбатов возвращается из Франции и Англии. выполнив дипломатические поручения, и оказывается вовлеченным в придворные интриги. Недруги называют его вольтерьянцем.
Во второй том исторической серии включены романы, повествующие о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим. О них рассказывается в произведениях дореволюционных писателей А. Зарина, Вс. Соловьева и в романе К. Г. Шильдкрета, незаслуженно забытого писателя советского периода.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.