Гений - [6]

Развалясь на моемъ диванѣ въ самой невозможной позѣ, онъ приподнялъ на меня тяжелыя вѣка своихъ оловянныхъ глазъ.

— Да-съ, — сказалъ онъ, кривя ротъ въ какую-то неестественную усмѣшку:- трудно у насъ на Руси живется выходящему изъ общаго уровня, живому, истинному таланту!

— А развѣ ужъ такъ трудно?

— Это вы вотъ потому, что я не умираю еще съ голоду, что могу занять двѣ дрянныя комнаты, да выпить бутылку сноснаго вина? Поэтому вы полагаете, что не трудно? — возвысилъ онъ голосъ. — Такъ и то случайно-съ, былъ моментъ-съ, когда чуть съ голоду не померъ…

Онъ налилъ еще стаканъ и залпомъ его выпилъ.

— Да-съ, съ голоду! Да и притомъ, какъ это говорится… не о хлѣбѣ единомъ живъ будешь… Какая-же оцѣнка? Какое пониманіе?.. приходится расточать всѣ эти перлы, весь огонь души передъ невѣждами, на скверныхъ подмосткахъ, въ какихъ-нибудь грязныхъ городишкахъ… Гдѣ же оцѣнка? Гдѣ пониманіе?

— А вы бы на столичную сцену… — произнесъ я, и даже испугался дѣйствія своихъ словъ.

Онъ вдругъ поднялся съ дивана, ноздри его раздулись, глаза готовы были выскочить. Онъ закричалъ:

— Что-съ? Какъ вы сказали?… На столичную сцену!.. Да развѣ у насъ, на столичныхъ сценахъ, можетъ появиться настоящій талантъ?! Вѣдь, тамъ торжествуетъ одна безнадежная бездарность… И эта бездарность сильна, она заполонила все, у нея все въ рукахъ… такъ развѣ она допуститъ?!.. Тамъ, батюшка, такая интрига, такъ всѣ сплочены, такая стѣна китайская, казенщина, чиновничество, что нечего и думать попасть туда таланту-съ!..

— А вы пробовали?

— Пробовалъ… — мрачно выговорилъ онъ.

Онъ выпилъ еще стаканъ и, такъ какъ бутылка уже оказалась пустою, то, вѣрно безсознательно, протянулся къ моему стакану и — тоже его выпилъ.

— Пробовалъ! — еще мрачнѣе повторилъ онъ:- нѣтъ, объ этомъ ужъ что говорить…

И замолчалъ.

Онъ упалъ на диванъ и костлявой рукою, сверкавшей фальшивыми брильянтами, подперъ себѣ голову. Онъ начиналъ нѣсколько хмелѣть.

— Такое время проклятое, — снова заговорилъ онъ: — что талантъ можетъ прозябать только въ провинціи, да и то нѣтъ… гдѣ таланты? Ну скажите, гдѣ таланты?… гдѣ у насъ настоящіе артисты на драматическія роли?.. Нѣтъ ихъ!.. Вы скажете: есть Лидинъ-Славскій… Ну да, только, вѣдь, я одинъ… Одинъ… поймите!.. И этотъ одинъ чуть не умеръ съ голоду! Въ прошломъ году, въ Н… Съ антрепренеромъ я разошелся… ну, дня не могъ оставаться съ этой дрянью! Денегъ въ карманѣ — ни гроша. Никто въ долгъ не вѣритъ — это, поймите, мнѣ… мнѣ! Съ квартиры гонятъ, жиды векселя ко взысканію подали… Ну хорошо, случай подошелъ… Софи… вотъ, барышня… громкой фамиліи… съ бабушкой жила безвыѣздно въ деревнѣ, а тутъ на зиму пріѣхали въ Н… влюбилась безъ памяти… ну, я подумалъ, подумалъ — и рѣшился… убѣжала она со мною… Скандалъ вышелъ отчаянный… родные тамъ ее прокляли, съ бабушкой параличъ сдѣлался… Да все это пустяки… все это невѣжество, грубость нравовъ, подлость душевная… За счастье должны были почесть… Она вотъ это поняла и понимаетъ… да только всего тридцать тысячъ у нея въ рукахъ тогда было — остальное бабушкино… теперь врядъ-ли и увидитъ что послѣ бабушки, — наслѣдства ее старуха лишаетъ. Такъ вотъ только эти тридцать тысячъ и спасли отъ голодной смерти!

Я внимательно слушалъ. Я узналъ все, что можно было узнать сразу, въ первое свиданье. На сегодня довольно. Было поздно, мнѣ хотѣлось спать.

— А здѣсь вы что же — лѣчиться пріѣхали, — спросилъ я: — или супругу лѣчить?

— Ни то, ни другое. Такъ пріѣхалъ. На дняхъ вотъ представленіе дамъ.

— Здѣсь? Представленіе?

— Ну да, тутъ еще можно… большой съѣздъ… изъ Петербурга, изъ Москвы люди, отовсюду… можетъ, и поймутъ, можетъ, и оцѣнятъ… Пусть посмотрятъ.

— Да какъ-же вы играть будете, съ какой труппой? Тутъ вѣдь никого нѣтъ!

— Труппа!.. — прохрипѣлъ онъ. — Нѣтъ-съ, довольно, я съ этими ослами и ослицами играть не могу больше! Я одинъ буду, одинъ у меня цѣлая идея… Вотъ вы увидите… Вы что-то зѣваете, да и меня сонъ клонитъ. До свиданія, сосѣдъ, до свиданья!

И мы простились.

VIII.

Однако, что же я узналъ? Внѣшнія обстоятельства этихъ двухъ людей, такъ поразившихъ меня своей противоположностью. Узналъ я, какимъ образомъ совмѣстилось, повидимому, несовмѣстимое. Но я не былъ удовлетворенъ. Неужели я, встрѣчавшій въ жизни столько людей, столько разъ обманывавшійся въ нихъ и наконецъ увѣрившій себя въ томъ, что знаю ихъ достаточно, что уже не способенъ на грубыя ошибки, снова попалъ въ просакъ? Неужели опять юная идеализація, которая теперь уже мнѣ совсѣмъ не къ лицу? Опять грубая, пошлая дѣйствительность, являющаяся въ легкихъ, неземныхъ очертаніяхъ поэтической грезы?..

Въ немъ, въ этомъ единственномъ драматическомъ артистѣ, я, конечно, не ошибся. Онъ ясенъ сразу. Но она… да, вѣдь, это вѣрно барышня изъ нынѣшнихъ дѣвицъ. Надоѣло жить въ деревнѣ съ бабушкой, захотѣлось необузданной, ничѣмъ не стѣсняемой свободы… Заговорили дурные инстинкты, до времени искаженное, исковерканное воображеніе… И вотъ ухватилась за перваго встрѣчнаго, найдя, что чѣмъ онъ невозможнѣе во всѣхъ отношеніяхъ, тѣмъ лучше. Безжалостно бросила воспитавшую се старуху, забрала деньги и убѣжала. Вѣдь, еще нѣтъ году… Теперь вотъ они вмѣстѣ, она еще обдумываетъ, готовится, присматривается, а черезъ годъ какой-нибудь, гдѣ и въ какой обстановкѣ, въ какомъ видѣ можно встрѣтиться съ этой отбросившей старыя традиціи особой? Я уже наталкивался на такихъ, и типъ этотъ мнѣ не новость…