Гении неба - [11]

— Отпусти меня, а? По-хорошему. Я карате изучала два года. Тронешь — пожалеешь, — Татьяна подумала и добавила, — Кобель.

— Слу-ушай, глупее ничего не может быть, как драться голым с голой проституткой. Это же как раз хохма в моем стиле! Предлагаю: если побьешь ты, то деньги на кухне, в заварочном чайничке, ну а уж если я...

Из-за последовавших с ее стороны действий пришлось на время прервать фразу. Дама перешла в наступление, шипя, как кошка. Я гоготал и отмахивался от ее довольно — таки грамотных ударов. Когда осада уже наскучила, я снова обездвижил ее, живописно уложил в позе Данаи, оглядел взором знатока и сообщил:

— А ты ничо, вот только ноги кривые. Ну мне уже надоело драться, Татьен, немного лирики, please. Девственность такая же залипуха как и неопытность, да? Ну я просто в восторге. Между прочим, у нас на безумную любовь остается все меньше времени. А ты даже не помылась, от тебя пахнет. Да еще и вспотела.

— Ккхх, — прохрипела дама, — Я тебя ненавижу!

— Непрофессионально, милочка. Ну что же, прийдется искупать тебя, бо уж слишком гадостно смердите. И не рыпайся, ты, это тебе не похотливых старичков выставлять, ясно? Другую тетку я уже не найду, так что давай уж отрабатывать свой кусок героина, ребенок. А на будущее рекомендую не искать для всяких глупостей вроде разборок. Костей не соберешь, киска — каратиска.

Сам не зная зачем, спокойно, без всяких эмоций помыл, время от времени тыкая в нервные узлы. Без улыбки посмотрел во все больше накапливающие страх глаза:

— Значит, не хочешь? Как ты думаешь: а я тебя хочу? Так внесем ясность: я тебя тоже не хочу. Сейчас я вытру тебя, одену, дам обещанные деньги. Да, все шестьсот, а потом дам понюхать твоего газа и вышвырну как распоследнюю потаскуху, идет? Одного можешь не бояться: мне не насиловать тебя охота, а выдернуть руки с ногами, паскуда, вонючка... Жалей вас таких. А я тебя еще накормить да поутру нетронутой отпустить хотел. Не с самого начала, врать не буду, но могло быть и так. Все же до утра была бы в тепле и безопасности. А теперь — ночуй где хочешь.

Газ я на нее пожалел, вынес вниз и вышвырнул из дверей подъезда.

Спустя минут пять заквакало устройство, второй блок которого находился внизу, у подъездной двери:

— Слушай, как там тебя, отдай баллон.

— Выйти к тебе и еще баллон вынести? -расхохотался я, -Прощевайте, сударыня, да ступайте — ка на дачу. На Канатчикову, там вам самое место. Канатчикова дача — место, где расположена психиатрическая клиника.

— Я тебе что — то скажу. Важное. Если баллон отдашь.

— Слушай, мне пора работать. Если ты не отстанешь, я спущусь вниз и на пару минут забуду про твой нежный возраст и слабый пол. Отпусти кнопку. Торчать перед парадным не рекомендую. Заберут как пить дать пьяного подростка.

— Отдай баллон, ну пожалуйста... — Ее голос стал умоляющим, — Хочешь, я деньги верну, честно, все шестьсот. Ну отдай! Нахера он тебе нужен?

— Завтра. У почтамта, в восемь утра. То есть сегодня. До свидания. Будешь беспокоить — вызову полицию. Отпусти кнопку, мне некогда болтать!

Лег на измятую постель, чувствуя Зов, сомкнул глаза. Мгновенный переброс сознания, воспринятый им как щелчок переключателя — и я оказался там. Утренний дождь ласково шелестел в невидимых из видеоокна мясистых листьях айонурии. Землянин, то есть терранин во мне засыпал. Остался только курсант Академии. Синтезатор привычно щелкнул и выдал разовую лагуну, блюдо с приевшейся кусичкой. Расправившись с завтраком и одеванием, я привычно огладил волосы и оказался в Аудитории Два.

Дэв пожал мою конечность с видом заговорщика:

— Телеграмму получил.

— У тебя тоже это было болезненно?

— Не то слово. Как ты провел свой первый день?

— Так себе. Мрачное место эта Москва. Если не считать ресторана и последовавшей за ним псевдошлюхи, то тоска.

— Мнда... А как это — псевдо? — заблестел линзами друг. Я обьяснил. Он оскалился, — Ну ты вечно не как все... Нарвался на историю. Надо же, а я и не думал, что у вас может быть такой сильный рэкет. Смотри-ка, Тунг...

Тут на кафедре и вправду обозначился старший преподаватель Тунг и разговор прервался на весь день. Пятнистый гнал нас сквозь дебри сложнейшей темы войн во времени. Боевые действия на хроноскафах, хрональное оружие, парадоксы и квазипарадоксы его применения и все такое прочее. Это было чертовски сложно и не менее интересно. После лекции, растянувшейся на весь день, американец спросил:

— Не приходила в голову мысль что-нибудь сделать? Я имею в виду там, на Террис?

— Видишь ли, я был занят разными другими делами. Но задумка неплохая.

— Как оно, не слабо, а?

— Идет. За недельку проработаем детали, и — вперед, на амбразуру!

— ?

— Не обращай внимания. Жаргон совка. Был у нас такой, что подскользнулся и стал нечаянно героем.

— А, вспомнил, это ты про вашего Павлика Морозова! — щегольнул новыми познаниями Дэвид, — Но постой, ведь он закрыл амбразуру своим отцом, да?

— Может быть. Извини, Дэв, я должен еще кое-что сделать, прежде чем начать думать над нашим проектом.

..."Говорит Москва. Московское время семь часов пятнадцать минут, в эфире эстрадная программа." -сообщила радиоточка на кухне: