Генералы Великой войны. Западный фронт, 1914-1918 - [43]

Фердинанд Фош родился в 1851 году. В 1871 году, будучи студентом, он видел, как император Франции Наполеон III, потерпев поражение, проезжал через Мец. Однако сам Фош большую часть своей военной карьеры был не строевым офицером или командиром полка, а скорее военным теоретиком и мыслителем. Он являлся человеком прочных убеждений, который считал, что в любом сражении самую главную роль играют характер и воля военачальников, участвующих в нем, что победа достанется тому солдату, который не признает возможности поражения. Фош верил в «волю к победе». Если она есть, а в придачу к ней штыки и скорострельные пушки калибра 75 мм, тогда ничего невозможного нет. Он написал книгу по теории ведения боя — свои «Законы войны» («Principes de la guerre»), в которой подробно излагались его воззрения на характер военных действий. Содержащиеся там идеи оказали глубокое влияние на французскую военную мысль перед Первой мировой войной, в особенности после того как Фош нашел базу для их реализации, работая с 1894 по 1911 год в Высшей военной школе, сперва в качестве профессора стратегии, а позже (с 1907 по 1911 год) начальника.

К счастью, Фош был не только теоретиком. Он хорошо разбирался в стратегии и всесторонне знал военное дело, понимал значение материально-технического снабжения и необходимость эффективного сочетания всех родов войск. Правда, и у него были свои ошибки. В 1910 году Фош заявил, что «аэроплан как вид спорта — прекрасная вещь, но в военных целях он бесполезен». Подобно всему высшему военному командованию Франции, за исключением, пожалуй, только Петэна, он был поклонником философии массированного удара (atlaque a outrance) и играл главную роль в разработке Плана XVII — французской схемы, предусматривающей в случае начала войны нанесение по Германии массированного удара всеми силами армии. При этом Фош самоуверенно полагал, что эта война будет короткой. Когда война началась, Фош командовал в Нанси XX корпусом — знаменитым «Железным корпусом» французской армии. Здесь Фош показал себя упорным, не знающим усталости боевым командиром. Правда, вскоре ему пришлось оставить этот пост и взять на себя командование 9-й армией. В это время он поддерживал тесный контакт со своим старым другом Генри Вильсоном.

После того как Вильсон оставил штабной факультет, он был назначен руководителем отдела военных операций военного министерства. Этот отдел непосредственно занимался проведением военных операций за пределами Великобритании. Вильсон не делал секрета из того, что главной его целью являлась разработка планов, которые объединили бы действия БЭС с действиями французов. Он разрабатывал программы и графики движения, в соответствии с которыми БЭС будут стремительно переброшены из Великобритании на свои позиции на левом фланге французских войск. С точки зрения британского правительства переговоры, которые вел Вильсон с французами, были не более чем «предварительными», исследованием открывающихся возможностей; что же касается Вильсона и французского верховного командования, то они рассматривали их как признак верности Великобритании своим обязательствам.

Хотя оно проводилось без официального указания, 1914 год показал, что это планирование совместных операций было полезным. Официально британское правительство не заключало никакого союза, направленного в поддержку Франции, и оно не сделало этого и тогда, когда в 1914 году началась война. Сам факт некоего молчаливого соглашения, что Великобритания может направить войска во Францию, обязан своим существованием деятельности Вильсона в последние предвоенные годы. Последний же видел себя архитектором здания франко-британского взаимопонимания, а после начала войны, конечно же, — главным действующим лицом, поскольку он оказался единственным человеком в Великобритании, кто в действительности знал, к чему идет дело.

Вильсон и так уже был возмущен намерением Китченера сократить численность БЭС, а когда 1 августа, в день, когда Германия объявила войну Франции, Великобритания, в свою очередь, не объявила войну Германии, он и вовсе пришел в замешательство. По его представлению, Великобритании следовало в этот же день объявить мобилизацию и с этого дня идти нога в ногу с темпами французской мобилизации. А теперь получалось так, что Англия плетется в хвосте и подводит la belle France («прекрасную Францию»). Вильсон в своем дневнике так комментирует происходившее 5 августа заседание кабинета министров по военному вопросу: «Историческая встреча великих людей, в основном совершенно не разбирающихся в обсуждаемой теме». Видно, он забыл, что эти «великие люди» являются либо его политическими руководителями, либо высшим военным руководством, что и заставило его впасть в ошибку, когда в Лондон приехал французский эмиссар, полковник Юге.

Юге прибыл в Лондон во второй половине дня 6 августа, и он сразу же попал к Вильсону. У них состоялся долгий разговор в кабинете Вильсона, после которого Юге сразу же отправился в Париж. К этому времени весть о его приезде достигла Китченера, и тот послал за Вильсоном и потребовал объяснений, почему последний счел для себя возможным вести переговоры с представителем французского правительства, вместо того чтобы доставить в кабинет военного министра. Негодование Китченера стало еще большим, когда оказалось, что Вильсон рассказал Юге обо всем, что говорилось на заседании Кабинета министров 5 августа и уверил того, что в воскресенье 9 августа БЭС начнут пересекать Ла-Манш. Вильсон завершает свою запись в дневнике по поводу 5 августа следующими словами: «Я отвечал, не выбирая выражений, поскольку не допускаю, чтобы он запугивал меня, в особенности если при этом он несет такую чушь, он намеревается отправить войска из Олдершота в Гримсби, внося таким образом страшную путаницу в наши планы». Под «нашими планами» мы, очевидно, должны подразумевать те планы, которые Вильсон совместно с французами старательно готовил перед войной.