Генералы песчаных карьер - [56]

Дабы избежать многословности Фролов начал первым:

— Сергей Евгеньевич, Халюков решил проверить, как охраняется атомная электростанция по соседству. Требует дать моим двум оперативникам автомашину без номеров. Чтобы они прорвались на территорию, а потом доложили о результатах.

Проверяющий стоял рядом и кивал головой и водил своими глазами-бусинками по сторонам:

— Так точно!

Ткач обалдел от услышанного и вперился взглядом в Халюкова:

— А вам не кажется, что вполне вероятно оперативники уже не смогут ничего нам доложить. Ведь это не склад картошки. Там помимо милицейской охраны стоит ещё и их собственная, вооружённая, у которой есть инструкция в случае посягательства незамедлительно открывать огонь!

— Ничего страшного, справятся! — спокойно произнёс тот, — я уверен, что их вообще никто не заметит. Там охрана никакая. Поэтому надо их взбодрить. Вы читали телеграмму министра на прошлой неделе о том, что чеченские боевики готовят теракт на атомных станциях?

— Тем более, — возмутился Фролов, — вся охрана находится в боеготовности!

— Вот мы и проверим, как они исполняют указание руководства! — парировал Халюков.

Ткач посмотрел на Фролова в надежде, что тот придумает, как сгладить ситуацию.

Но тот это расценил по-своему:

— Я своих ребят не дам, товарищ генерал! Машину — ради бога. Он проверяющий, пусть садится на неё и едет сам — проверяет.

— Видимо, вы не понимаете сложности текущего момента, — растянул в ехидной улыбке губы Халюков, — придётся доложить в Москву!

Он развернулся и вышел из кабинета.

Проводив его взглядом, Ткач с укоризной обернулся к Фролову:

— Ты что не мог ему объяснить, что это оперативное мероприятие требует документального оформления, согласования с другими силовыми структурами! Затянул бы время, а там глядишь он бы на стакан подсел и забыл свою идиотскую идею.

— Товарищ генерал, он же дебил! Я ему это сто раз говорил. Но он и слушать не хочет. Говорить давай срочно, чтобы утечки информации не произошло!

— Ну, вот теперь получим из Москвы привет, — огорчённо произнёс Ткач, — он же не будет докладывать все обстоятельства, а просто напишет, что его указания не выполняются! Как с этими тупицами бороться? Ладно, иди работать.

Фролов вышел из кабинета.

Ткач снова сел за стол. Раскрытая книга с незаконченной строчкой лежала перед ним. Он взял в руки ручку и задумался:

— Что писать? О нападении на атомную станцию и отражении атаки? Уж больно круто.

Из головы не выходило напутствие Сорокина своим подчинённым. Он подумал, что всё же должен по данному поводу позвонить Старикову и рассказать то, что он случайно услышал. Но звонить из управления и по своему телефону не стал. Если ситуация складывается действительно так, как говорит Сорокин, все его телефоны уже давно стоят на прослушке.

Ткач посмотрел на часы. Обеденное время давно прошло. Он почувствовал, что кроме чашки кофе, ничего в рот не брал. В желудке ноющей болью напомнил о себе гастрит. Он вызвал машину к подъезду, но Костя перезвонил и сказал, что везёт жену Ткача из магазина домой.

Генерал поморщился от внезапной неудачи и попросил дежурную часть дать ему с машину с конвейера. По дороге сказал завернуть к пункту связи, где приобрел телефонную карту и позвонил в Москву.

— Мда… — задумчиво произнёс Стариков, услышав новость, — Судя по всему, ты под колпаком. Наш интерес пересёкся с кем-то ещё. Надеюсь, ты за последнее время нигде не засветился?

Ткач смолчал.

— Будем работать над этим вопросом, — продолжил Стариков, — Ты главное не суетись. И поосторожней там. В бордели всякие не суйся и не встречайся с кем попало. Я думаю, всё решится в нашу пользу. Главное успеть.

— Что успеть? — не понял Ткач.

— Сам знаешь! — с ударением на последнем слове, в полной уверенности произнёс Андрей Петрович, — всё то же самое.

Сергей Евгеньевич переспрашивать не стал, он догадывался, о чём речь. После чего попрощавшись, повесил трубку на рычаг.

— Ну, наконец-то явился голубчик! Не запылился, — встретила его Татьяна своим обычным укором, — сколько тебя ждать можно, или ты дорогу к дому забыл?

Стриженный подо льва рыжий кот, тоже вышел в коридор. Увидев Ткача, презрительно выгнул спину и, фыркнув, бросился наутёк.

Жена была одногодка Ткача, но никак не хотела мириться с потрепавшими её годами. И боролась с ними не с помощью косметических средств и пластических операций, а методом самоутверждения. Ставя к себе в зависимость друзей, соседей, коллег мужа по работе, да и самого Ткача. Поднимаясь над молодыми и старыми, в своём воображении она становилась вне возраста, а значит, становилась неким образом, на который все должны были любоваться и хвалить.

Была она маленького роста, толстовата, с круглым лицом и курносым носом-картошкой. Походила на крестьянку, которую только вынули из грядок и, встряхнув, сунули в одежду с подиумов. Она сильно походила на своего отца, заслуженного генерала, уроженца псковской области, в период войны попавшего ребёнком в партизанский отряд и героически себя проявившего. Татьяна чувствовала, что марево отцовских заслуг, после его смерти перешло к ней, и старалась наверстать то, что как ей казалось, он недополучил при жизни.