— Вот он, — сказал я.
— Где? — спросила Маргарет.
Я показал ей самолет, и она следила за ним, пока он не коснулся земли; она не отрывала глаз от самолета и пока он выруливал по взлетному полю. Наконец машина развернулась, двигатели замолкли, и служители быстро подкатили трап. Почетный караул замер по стойке «смирно» и взял винтовки на караул. Оркестр заиграл встречный марш, и я с удивлением обнаружил, что плачу. У меня всегда была слабость к оркестрам и парадам.
Дверь самолета открылась, и на трап вышел Чарли Бронсон. Толпа разразилась ликующими криками и увлекла нас вперед. Я оказался рядом с Маргарет у подножия трапа. Чарли стоял наверху и улыбался. Он почти не изменился — немного похудел, немного поседел, но остался тем же Чарли. Увидев Маргарет, он сбежал по ступенькам и заключил ее в объятия. Тесно прижавшись друг к другу, оба плакали.
— Я дома, Маргарет, — сказал Чарли. — Я дома и очень тебя люблю.
Я пробился через толпу, прошел через пассажирский зал, через главную ротонду и вышел на стоянку такси. Подкатила машина, я сел и скомандовал: «В «Уолдорф».
На заднем сиденье лежала газета, я ее подобрал.
«Бронсон дома» — гласил заголовок.
Кажется, на сей раз газета говорила правду.
Он действительно был дома.
Впервые в жизни.
