Генеральная проверка - [142]

— Господа, я сербский националист и патриот и вас, болгарских социалистов, уважаю, потому что вы были единственными защитниками сербского народа и спасли жизнь многим сербским пленным и невинным гражданам. Сербский народ глубоко вам признателен за ваше благородство и гуманизм. Добро пожаловать на нашу землю, располагайтесь свободно, ничего не опасаясь. Нам приятно приветствовать вас как дорогих братьев в нашей среде…»

После этой патетической речи лед недоверия начал таять. Димитров и Коларов спокойно заночевали в гостинице города Пирот, а на следующий день поездом выехали в Ниш. Коларов вспоминает:

«…В Ниш прибыла большая группа повстанцев. Ее временно разместили в помещении Общества Красного Креста. Наши товарищи устроились на соломе, расстеленной на полу. Вместе с несколькими другими руководителями я побывал у жупана[27], который от имени властей заявил, что на югославской территории нам гарантируется безопасность и неприкосновенность при условии, что мы не злоупотребим оказанным нам гостеприимством…»

Эмигранты продолжали прибывать со стороны Чипровских гор. По тропам и тропинкам, по проселочным дорогам и зеленым пастбищам, по оврагам и долинам — отовсюду малыми и большими группами, по двое, по трое, а то и по одному, появлялись наши товарищи, уставшие, оборванные, израненные в боях. Вечером 28 сентября в Ниш с внушительной группой повстанцев прибыл Гаврил Генов. Разместили их в низком и продолговатом одноэтажном бараке, покрытом жестью и обшитом прогнившими сосновыми досками. В бараке и на зеленой лужайке возле него сидели и лежали истощенные бойцы. Сейчас они ждали, когда им дадут хотя бы черствого хлеба, и думали о завтрашнем дне. Что их ждет? Куда им идти? Что они будут делать? Когда смогут вернуться в Болгарию?

В первый же день Гаврила Генова вызвали в жупанство. Он пошел, представился жупану, не скрыв своей принадлежности к коммунистической партии. Жупан был тоже откровенен. Он вынул лист бумаги и стал читать Генову написанное, из которого следовало, что Гаврил Генов является организатором и руководителем восстания вместе с Георгием Димитровым и Василом Коларовым, что он — офицер запаса, активный деятель партии и человек с высшим юридическим образованием. Жупан сказал также, что ему известно о смертном приговоре, вынесенном Генову во время войны и не приведенном в исполнение из-за «прорыва под Добро-Поле». Жупан подчеркнул, что он хорошо понимает, что такое восстание и что значит быть деятелем коммунистической партии, а потому должен предупредить Гаврила Генова, чтобы он не вмешивался в политическую жизнь королевства Югославии, соблюдал законы. В противном случае, сказал жупан, придется прибегнуть к высылке повстанцев, что вряд ли принесет им пользу.

После назидательной речи жупана Гаврил спросил его:

— Знаете ли вы, что эмигранты получают от Красного Креста только хлеб?

— Знаю.

— Знаете ли вы, что только на воде и хлебе нельзя прожить?

— Знаю. Все знаю. Но жупанство не располагает средствами, чтобы выдавать их болгарским эмигрантам.

— Тогда мы сами позаботимся о работе, господин жупан, достаточно будет только вашего разрешения.

— Жупанство ничего не имеет против этого, но работы нет и для сербских рабочих, а тем более для болгарских эмигрантов.

— Предоставьте нам решить этот вопрос, господин жупан. Вы сами видите, приближается зима. В этих деревянных бараках мы умрем от холода.

— Согласен с вами, господин Генов. Жупанство не будет вам мешать, но хочет от вас только одного: не вмешивайтесь в политическую жизнь королевства Югославии. Хватит вам и вашего восстания, — улыбнулся жупан, — незачем устраивать еще одно в Югославии.

— Это ваш внутренний вопрос, господин жупан. У нас, болгарских коммунистов, в настоящий момент есть иные проблемы и заботы. Близится зима, нужно подумать о хлебе насущном и о жилье для наших людей… Решение этих вопросов — это часть общей проблемы восстания…

— Как бы мне ни было неприятно, господин Генов, но жупанство разрешает жилищные вопросы коммунистов только в единственном случае: когда приходится их арестовывать. Пока у нас нет для этого оснований!

Жупан предложил сигарету своему собеседнику, но, услышав, что тот не курит, раздраженно отодвинул коробку.

Гаврил с угнетенным чувством покинул жупанство — оно ничем не отличалось от болгарских полицейских учреждений. В тот же вечер он посетил гостиницу «Княжевац», где увиделся с Георгием Димитровым и Василом Коларовым. Встреча была радостной и сердечной. Друзья были счастливы, что живы, здоровы, встретились и готовы и дальше вместе идти дорогой борьбы.

37

В этот вечер предстояло обсудить важные, неотложные задачи, от решения которых зависели будущее партии и личная безопасность руководителей. Нужно было немедленно связаться с Исполкомом Коммунистического Интернационала в Москве, просить содействия со стороны МОПРа, привлечь внимание мировой общественности к тяжелому положению болгарского народа, разослать телеграммы в Турцию, Грецию, Румынию с просьбой об оказании помощи и содействия эмигрировавшим туда повстанцам, войти как можно скорее в контакт с коммунистической партией Югославии, разыскать министров-земледельцев, эмигрировавших в Югославию после свержения правительства Стамболийского, чтобы создать общую организацию по руководству действиями эмигрантов…