Генеральная проверка - [12]

— Все это очень хорошо, товарищ Луканов, но сторонники правого блока готовят заговор. По имеющимся сведениям, в армии начинается брожение. Какая у нас позиция по этому вопросу?

— Позиция партии сформулирована в резолюции от двадцать пятого — двадцать шестого апреля, Халачев. Вы что же, не читаете резолюций?

— Читаю, но…

— Никаких «но»! Какие могут быть «но»?.. Вы что, не слышали, как Стамболийский набросился на нас? Или забыли расправы с избирателями двадцать второго апреля? А разгромленные партийные клубы? Аресты? А «оранжевую гвардию»?..

— Товарищ Луканов!..

— Надо читать резолюции, Халачев!.. Они для того и пишутся, чтобы вы их читали и изучали! В резолюции партийный совет очень точно отмечает: «…После позорных и кровавых выборов двадцать второго апреля коммунистическая партия еще более решительно выступает за переход власти в руки рабочих и крестьян, за создание рабоче-крестьянского правительства, которое расчистит путь подлинной демократии…»

— Да, это верно.

— «Подлинной демократии»! Вам ясен смысл этих слов? Подлинной!

— Да, конечно.

— И далее, цитирую по памяти: «Коммунистическая партия призывает рабочих и малоимущих крестьян… — запомните, малоимущих, а не кого-либо другого! — сплотиться под ее знаменами», и так далее, и так далее. Понятно? Сказано яснее ясного!

— Я понимаю, но ведь факты…

— Тем хуже для фактов, Халачев! Помните, что сказал старик Гегель?

Халачев в изумлении широко раскрыл глаза:

— Товарищ Луканов!..

— Шучу, шучу, Халачев… Впрочем, над некоторыми вещами нам следует призадуматься… Нельзя, например, забывать, что в партии Стамболийского есть и кулаки, сосущие, как клещи, народную кровь. Нужно помнить и о разных темных субъектах с сомнительным прошлым, которые занимают в Земледельческом союзе ключевые посты. Есть и некоторые другие факты…

— Это верно.

— Ну и что?

Халачев молчал. Может быть, и сейчас секретарь по организационным вопросам шутит? У капитана пропало желание не только возражать, но и продолжать разговор. В конце концов, логика — одно, а истина — другое. И не всегда логика согласуется с истиной!.. Он огляделся, но не увидел ни одного знакомого лица. Все ушли. Луканов тоже куда-то заторопился. Парламентская сессия закончилась, всеми овладело какое-то каникулярное настроение. Наконец-то можно отдохнуть от сидения на вытертых скамьях, от склок и бесконечных речей, от непрерывных дрязг!.. Конец! Каникулы! Каникулы!..

В коридорах виднелись цилиндры и рединготы, сельские меховые шапки и штаны из домотканого сукна… Пахло чесноком и парижскими духами… Со всех сторон только и слышалось: «Летом опять будем вместе в Юндоле?» — «Мы сняли виллу в Чамкории…» — «Жена тащит меня в Варну…» — «Говорят, там есть смешанные пляжи». — «Неужели?.. Я тоже об этом слышал, интересно, куда заведет нас «Содом и Гоморра…» — «Ты видел этот фильм?..» — «Нет еще…» — «А ты куда, на свою маслобойню едешь?..» — «Мы пошли пить пиво во Второй Шуменокой!..» — «Я этому коту усы отрежу — опять он побежал к Кеве из цыганского кабаре…» — «Вертеп, бай Недялко!..»

Громко разговаривая и смеясь, депутаты медленно спускались по ступенькам и направлялись к фаэтонам. Кое-где виднелись и легковые автомобили, но они ждали министров и других высокопоставленных особ. Многие из покидавших Народное собрание, продолжая спорить, шли группами по залитому солнцем бульвару Царя Освободителя, вымощенному глянцево-желтой брусчаткой.

В толпе, выходившей из здания парламента, мелькнуло лицо Георгия Димитрова. Он был один и спешил. Дома его ждали родственники его матери, приехавшие из Самокова. Ему тоже надоели бесконечные парламентские заседания и прения, и сейчас он глубоко вдыхал свежий воздух и радовался солнечным лучам, ласкавшим его усталое, побледневшее лицо. Но не успел он ступить на тротуар, как почувствовал, что кто-то легонько стукнул его тростью по плечу. Он обернулся и увидел позади себя премьера Александра Стамболийского. Его удивило, что тот идет в толпе один, и еще более, что Стамболийский так запросто стукнул его тростью по плечу. Разница в возрасте между ними была не такая уж большая, Стамболийский всего на три года был старше Димитрова, и все-таки столь фамильярное обращение выглядело странным… Интересно, что за этим кроется?

— Так где же, дорогой друг, — спросил Стамболийский, — вы собираетесь отдыхать этим летом?

Димитров взглянул на него подозрительно. Стамболийский взял его под руку и доверительно продолжал:

— Я еду в Славовицу…

— Мы, видимо, останемся в Софии, господин Стамболийский… Может, на Витошу сходим или в Самоков съездим.

— А почему бы вам не приехать погостить ко мне в село?.. С женой и детьми…

— Детей у меня нет.

— Ну тогда с женой… В селе у нас очень хорошо!.. Арбузы чудесные, дыни новых сортов… Яблоки… Есть и бассейн для плавания — прямо во дворе виллы… Хорошо там!.. Будем купаться, беседовать, ругаться не будем… Обещаю!

— Благодарю вас, господин Стамболийский. Если удастся, непременно заеду.

Они шли в толпе, а впереди и позади них следовала охрана, расчищая дорогу. Так они вместе дошли до автомобиля последней марки, с клаксоном-грушей и опущенным верхом. Стамболийский предложил Димитрову подвезти его, но тот отказался — ему не хотелось, чтобы товарищи и соратники увидели его в машине с премьером. Тогда Стамболийский приказал телохранителям, неотступно следовавшим за ними, держаться подальше и пешком пошел с Димитровым до следующего перекрестка. За ними, вплотную к тротуару, медленно полз автомобиль. Прохожие в изумлении останавливались, завидев идущего по улице и оживленно жестикулирующего премьер-министра… Что все это могло означать?