Генералиссимус - [9]

IX

В обед Петр Иванович съедал в целях конспирации пару котлеток с макаронами или картофельным пюре, хотя, против ожидания, он и на петушином рационе не испытывал голода. Возникали, правда, некоторые сомнения насчет калорий, но, похоже, и энергии было достаточно. Конечно, Петр Иванович не мог быть уверен, что так будет и дальше, но пока сказал себе, что посмотрим, а там, если что, можно что-нибудь и придумать. Еще в эти дни сосуществования — что поделаешь — приходилось выходить на прогулку, и не только для того, чтобы показать отсутствие метаморфозы, но и затем, чтобы запастись магазинными котлетками или чем там еще для демонстративных обедов. От этой двойственной жизни Петр Иванович чувствовал себя настоящим разведчиком, но все-таки сожалел, что Геннадий Никитич дежурит одни сутки через трое, а не наоборот. Однако — что там — прогулки тоже развлекали его, потому что, несмотря на приобретенное чувство особенности и даже как бы избранности в уличной толпе, среди всех этих целеустремленных и праздно гуляющих мужчин и женщин, на последних он все-таки более родственно реагировал из-за проснувшегося в силу предполагаемой петушиной молодости инстинкта.

«А не купить ли все-таки курицу? — подумал как-то Петр Иванович, вспомнив соблазнительную из зоомагазина продавщицу. — Да, курицу, а то и двух. Несколько, если по куроводству. Заодно и яйца будут нести. А в человеческом образе...» Петр Иванович сам ужаснулся этой каннибальской мысли. Понял, что ни в петушином, ни в каком другом виде яиц больше никогда есть не сможет. Почувствовал, что наступает у него раздвоение личности. «Так и в сумасшедший дом попасть недолго, — сказал себе Петр Иванович, — а там попробуй в петуха превратиться — залечат. Нет уж, надо жить по-человечески», — решил он. Однако понимал, что не только яйца, но и саму курицу отныне есть не сможет. «Ну что ж, бывают и вегетарианцы, перейду на свинину и говядину, мало ли, еще и баранина бывает», — успокаивал себя Петр Иванович, как-то одновременно и помня, и не помня, что он петух. Однако тут же подумал, что так экономии не получится, потому что если свинина и говядина, то это уж совсем человеческие расходы. Подумал, что питаться все-таки придется в петушином состоянии. Тут он снова засомневался насчет калорий. Вдруг петушиных калорий при человеческом образе жизни будет не хватать, но не очень огорчился, потому что большую часть дня все-таки постановил проводить в своей комнате, где ему было вовсе не обязательно быть человеком, так что и расход калорий должен был соответствовать. «Ну, есть же телевизор, — думал он, — читать в таком положении, конечно, затруднительно, так как, глядя вниз, почему-то все время клюется». Но еще последнее время пристрастился Петр Иванович слушать зарубежные на русском языке радиостанции, «отравителей умов», как  написали о них в «Крокодиле» под соответствующей карикатурой. Однако Петр Иванович теперь воспринимал «Крокодил» критически, и уже не казался ему этот журнал таким остроумным, как прежде. А калории... «Эх, симпозиумы! — думал с тоской Петр Иванович. — Ни от кого не пришлось бы скрывать. И не надо тебе никакой экономии и преимущественного петушиного существования. С таким талантом, как у меня... Да я бы всего минут на десять-пятнадцать оборачивался, а остальное время...» Однако ясно было, что мечта эта неосуществима, и Петр Иванович понимал, что и так должен благодарить судьбу за то, что дала ему такую возможность: надо же, прибавочно к пенсии еще одна, дополнительная.

Но вот однажды, слушая про всякие новинки, про посторонние ему выборы в Бундесрат и вообще что делается в мире, Петр Иванович услышал интересную, случившуюся на советско-финской границе новость о том, как неопознанный человек с комической фамилией Бублик бежал по дренажным трубам из СССР. У этого человека хватило осмотрительности не обнаружить себя в Финляндии, а уж как он добрался до вышестоящей на карте Швеции, осталось непроницаемой тайной. Было также  прямое интервью с  беглым Бубликом, и хотя он, может быть, не желая выдавать своих финских друзей, не открыл всех подробностей своего путешествия, тем не менее выразил чувство глубокого удовлетворения по поводу своей удачи.  Однако Петр Иванович усомнился насчет этой фамилии.

«Может быть, это и не фамилия вовсе? Может быть, фамилию он скрыл? — подумал тогда Петр Иванович. — Чтобы здешних родственников не подводить. А это, может быть, как у меня, метаморфоза. Просто засекретили под видом фамилии, а он и в самом деле бублик. По дренажным трубам, надо же! Разве человек пролезет? — Петр Иванович подумал, что понятия не имеет о диаметре пограничных дренажных труб. — А бублик, кому он в Финляндии нужен? Похоже,  действительно, превращенный бублик, только скрывает для конспирации. Правильно, добрался до Швеции, а там обнаружился. До Швеции! — Эта мысль захватила Петра Ивановича. — Только как он до Швеции добрался? — подумал Петр Иванович. — Не катился же всю дорогу?.. —   Это был юмор. — Ну, мог в какую-нибудь машину забраться, — подумал он, — а там опять в бублик. Петуху, конечно, сложнее спрятаться».