Генерал В.А. Сухомлинов. Военный министр эпохи Великой войны - [17]

.

В ряде своих критических очерков Сухомлинов остроумно и беспощадно высмеивал таких кабинетных или, как он называл, «табуретных» ученых и реформаторов:

«Чтобы заручиться большим доверием, они рекомендуют себя и каталог своих трудов приложат, а уж как любят при этом конницу ученые авторы только стихами, кажется, и выразить можно. Коня они обожают, – понятно доброго, страшно любят поле и костят перед строевыми на чем свет стоит кабинет, т. е. то, что у нас в коннице называется „табурет"».

«Они – не в меру передовые кавалеристы: когда лошадь идет шагом – они бегут уже рысью, лошадь пошла рысью – они галопом, лошадь галопом – они в карьер, а когда лошадь скачет – они летят с седла».

«Они – фундамент учено-лихой службы, которая может быть обрисована так: от коня к перу, от пера к коню, или с табурета на доброго коня и с коня на исправный табурет».

«Их дело вступать в пререкания с Карлом XII, Петром Первым и Фридрихом II о том, что дела конного они не понимали»¹¹⁵.

Перевод гвардейских кавалерийских полков из центральных районов в пограничную полосу был малоприятным для офицеров, хотя и оправданным в стратегических целях. Но вот реорганизация легкой кавалерии на драгунский манер, как видно, не нашла понимания среди офицеров. И хотя численный состав кавалерии был увеличен в полтора раза, ее боеспособность резко снизилась. И Сухомлинов открыто выражал свое недовольство. Конница, по его мнению, должна была служить своему прямому назначению и быть подготовленной к кавалерийскому строю, а не к пешему. В конном строю кавалерия должна была действовать холодным оружием, а не вредной и деморализующей «пальбой с коня»¹¹⁶. Лишение же прославленных гусарских и уланских полков их названий и формы, тесно связанных с боевыми традициями этих частей, негативно влияло на состояние морального духа личного состава¹¹⁷.

Этому вопросу военная печать также уделяла особое внимание, указывая на его психологическое значение. Генерал А.И. Деникин приводит в пример остроумный парадокс одного фельетониста, который, полемизируя с собратьями по перу, вышучивавшими «культ погончиков петличек», предлагал довести упрощение формы до логического конца: «одеть воинство в мешки (удобство пригонки)… Причем для отличия – обер-офицерам на спине ставить один восклицательный знак (на страх врагам), а штаб-офицерам – два (на страх врагам и. своим)»¹¹⁸.

Несмотря на неприятие сущности реформы, В.А. Сухомлинов зарекомендовал себя в должности командира полка с лучшей стороны. Главными направлениями по службе в новой должности стали: восстановление дисциплины среди офицерского состава, работа с молодыми офицерами, борьба с «пьянством и спаньем». Командир лично знакомился со своими офицерами в служебной работе, сам ездил в манеже, постоянно присутствовал на конных и пеших занятиях. Регулярно занимался с личным составом, как в офицерском собрании, так и на дальних конных пробегах, охотах по искусственному следу, испытаниях по манежной выездке лошадей и т. д.

Кавалерийские соединения и части вследствие значительно большей сложности обучения личного состава по сравнению с пехотой содержались в мирное время почти в полной мобилизационной готовности. За короткий срок Сухомлинову удалось подготовить из павлоградцев боеспособное соединение, все практические занятия которого были направлены на отработку действий по разрушению железнодорожного сообщения на территории Германии с целью срыва мобилизации предполагаемого противника. Уже в течение второго года командования, на пробной мобилизации, ограниченной суточным сроком, можно было убедиться, что в назначенное время полк был готов к выполнению рейда. Таким образом, тема, разрабатываемая поручиком Сухомлиновым еще в стенах академии Генерального штаба, нашла свое практическое применение.

Однако вне Петербурга В.А. Сухомлинов оставался недолго, 10 января 1886 г. он был назначен начальником Офицерской кавалерийской школы (ОКШ), располагавшейся в столице.

Начальник Офицерской кавалерийской школы

Офицерская кавалерийская школа была образована на базе Учебного кавалерийского эскадрона в 1882 г. в результате уже отмечавшихся эволюционных изменений в войсках, и в частности в кавалерии. В то время школа находилась в подчинении генерал-инспектора кавалерии великого князя Николая Николаевича (старшего), который стремился создать из нее высшее учебное заведение для переподготовки кавалерийских офицеров. По замыслу генерал-инспектора школе предстояло длительное и коренное преобразование, поэтому возглавить ее должен был один из молодых командиров кавалерийских полков, чтобы дольше заниматься новым и сложным делом. По личному выбору великого князя эта задача была возложена на полковника В.А. Сухомлинова, которого тот хорошо знал и ценил как отличного кавалериста. Не дожидаясь прибытия преемника, Владимир Александрович передал командование полком старшему штаб-офицеру и прибыл в Петербург, где уже 1 февраля 1886 г. принял новую должность. Так Сухомлинов стал одним из ближайших сотрудников августейшего генерал-инспектора кавалерии и проводником его «предначертаний» в жизнь.