Генерал, рожденный революцией - [27]

Шрифт
Интервал

— Ладно, господа, оставим эти споры, — махнул он рукой. — Все мы, по-видимому, просмотрели что-то очень важное... — Он сделал паузу и вдруг сердито воскликнул: — Впрочем, ничего мы не просмотрели! Просто народ наш, этот «святой и праведный страдалец», ради счастья которого мы столь долго боролись, оказался недостоин той свободы, которую мы дали ему после славной Февральской революции... Он оказался слишком темным, слишком жадным и неспособным мыслить по-государственному. Он не хочет понять, что когда над его родиной навис кованый германский сапог, то нельзя слушаться безответственных демагогов и заниматься сведением «классовых» счетов, что надо повременить с вопросом земли или там восьмичасового рабочего дня, а надо сначала победить кайзера!

А генерал Балуев все еще сидел, полуприкрыв розоватые веки, слушал эти разговоры и думал: а не дурной ли сон, не наваждение ли это? Он, Петр Семенович Балуев, помещик из Ставрополья, генерал-лейтенант от инфантерии, — разве мог он хотя бы год тому назад даже в мыслях допустить, что в его кабинете будут сидеть те самые «эсеры» и «эсдеки», то есть бунтари и цареубийцы, место которым только на каторге и виселице?.. Мог ли он даже представить себе, что эти вчерашние террористы и «потрясатели основ державы Российской» сегодня станут союзниками, поскольку оказалось, что они «свои», «ручные» (ведь вот как они вдруг заговорили о «сафронах и спиридонах»!) и что есть еще другие «эсдеки», которых почему-то называют «большевиками»... И что он, помещик и генерал Балуев, должен цепляться за «этих» против «тех», чтобы спасти Россию, удержать солдатню на фронте с помощью политики, в которой он ничего не смыслит... Эх-хе-хе, помилуй нас господи!

И как раз в это время он услышал слова Чернова:

— Вы, господа, как вижу, связываете слишком много надежд с открываемым завтра съездом, с тем, что нам удастся круто изменить политическую ситуацию здесь с помощью речей и резолюций... Боюсь,, что вы еще не осознали главного: время, когда все решалось красноречием ораторов, прошло и теперь наступает пора, когда должны заговорить пушки.

— Пушки? — впервые за весь вечер молвил слово генерал Вальтер, сухонький старик генштабист в пенсне и с россыпью перхоти на бархатном воротнике кителя. — Это в каком смысле?

— В самом прямом, буквальном, господин генерал, — ответил Чернов.

И, обратившись ко всем, начал рассказывать об этом — о письме Каменева и Зиновьева в «Новой жизни», из которого ясно стало, что большевики недавно приняли решение начать вооруженное восстание. Он сказал, что Ленин с некоторых пор в своих статьях открыто говорил о необходимости вооруженного захвата власти, например в статье «Удержат ли большевики государственную власть?» («Читали вы эту статью, господа? Теперь их надо читать, и читать весьма внимательно!») Так вот, похоже, что ему удалось склонить большинство ЦК своей партии начать восстание, кроме разве Каменева и Зиновьева, которые этим письмом в «Новой жизни» и выражают несогласие с Лениным. Неизвестно, насколько повлияет их письмо на остальных членов ЦК, но тот, кто знает Ленина, уверен, что он со своей дьявольской логикой возьмет верх.

При этих словах доктор Кожевников воскликнул: «Господи!», а Балуев снова потянулся к самшитовой коробочке, но его ставшие непослушными пальцы только катали папиросы, но не могли ухватить ни одну.

— Да, господа, Ленин слов на ветер не бросает, — повторил Чернов. — Поэтому я возвращаюсь к высказанным здесь словам насчет положения в Питере. И, оставляя в стороне взаимные упреки — кто и в какой мере в этом виноват, — должен сказать, что положение там весьма тяжелое. Армия и флот почти целиком на стороне большевиков, у нас же всего несколько юнкерских училищ, школ прапорщиков, женский ударный батальон и еще кое-какие мелкие части... Естественно, что мы ждем помощи только отсюда, с фронта. Вот почему по дороге сюда я заехал в Могилев, где подробно обсудил проблему помощи нам с фронта.

— Ну и как? — Жданов, словно почуяв, что сейчас начинаются неприятности для него, придвинулся вперед.

— Очень плохо! — как давеча Жданов, жестко произнес Чернов. — Ставка территориально находится в тылу Западного фронта, следовательно, в первую очередь отсюда может взять войска на помощь Питеру. Но ведь и препоны этому делу легче всего устроить здесь, на Западном фронте, не так ли, господин комиссар?

Жданов молча смотрел на него, и это длилось столь долго, что Колотухин поспешил кивнуть вместо него.

— Так, конечно...

— Так вот, там настроены весьма пессимистически насчет вашей способности выделить какие-либо войска на помощь Питеру, господа. Более того, они полагают, что скорее здешние большевики сумеют послать помощь Ленину, поскольку они уже одержали политическую победу над вами, господин Жданов, и над Фронтовым комитетом и скоро возьмут в свои руки весь фронт.

— Это мне не нравится! — почти угрожающе воскликнул Жданов.

— Что именно? — почти удивленно спросил Чернов. - Утверждение, что вы потерпели политическое поражение?

— И это тоже, — все тем же тоном произнес Жданов.

— Хорошо. Посмотрим, какие цифры и факты, представленные вами же в Петроград и в ставку, могут доказать это утверждение... — Чернов, усмехаясь, достал из кармана записную книжку и начал листать, не переставая говорить: — Вспомните-ка, сколько здесь было большевиков в апреле, когда они еще находились с вами, господин Жданов, в одной объединенной социал-демократической организации... Десятки, ну, сотни, так? А после размежевания с вами, после первой их областной конференции в середине сентября, у них было... — он наконец нашел нужную запись в книжке и прочитал: — 9 тысяч 190 членов большевистской партии. Это дало им возможность создать здесь областной комитет. А еще через двадцать дней — всего двадцать дней, господа! — на Второй партийной конференции большевиков Северо-Западной области 353 делегата представляли уже 28 тысяч 591 члена и 27 тысяч 856 сочувствующих! Неплохо поработали, а? И они отняли у вас не только Гренадерский корпус, — ведь, в сущности, во всех трех армиях фронта у них значительное и все более усиливающееся влияние... — Чернов сунул книжку под нос Жданову, словно давая ему понюхать, и спросил: — Ну как, есть ли основание утверждать, что политическую битву за умы солдатской массы на фронте и населения в области мы уже проиграли?


Рекомендуем почитать
Рассказы о Сталине

Сборник рассказов о Иосифе Виссарионовиче Сталине, изданный в 1939 году.СОДЕРЖАНИЕД. Гогохия. На школьной скамье.В ночь на 1 января 1902 года. Рассказ старых батумских рабочих о встрече с товарищем СталинымС. Орджоникидзе. Твердокаменный большевик.К. Ворошилов. Сталин и Красная Армия.Академик Бардин. Большие горизонты.И. Тупов. В Кремле со Сталиным.А. Стаханов. Таким я его себе представляю.И. Коробов. Он прочитал мои мысли.М. Дюканов. Два дня моей жизни.Б. Иванов. Сталин хвалил нас, железнодорожников.П. Кургас. В комиссии со Сталиным.Г. Байдуков.


Дела и люди века: Отрывки из старой записной книжки, статьи и заметки. Том 1

Мартьянов Петр Кузьмич (1827–1899) — русский литератор, известный своими работами о жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова и публикациями записок и воспоминаний в литературных журналах. «Дела и люди века» — самое полное издание записей Мартьянова. Разрозненные мемуарные материалы из «Древней и Новой России», «Исторического Вестника», «Нивы» и других журналов собраны воедино, дополнены недостающими фрагментами, логически разбиты на воспоминания о литературных встречах, политических событиях, беседах с крупнейшими деятелями эпохи.Издание 1893 года, текст приведён к современной орфографии.


Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде

Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.


Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Литературное Зауралье

В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.


Огненное предзимье

Вячеслав Усов — автор книг повестей и рассказов о современности «Вид с холма» и «Как трава в росе».Герой новой книги Усова — Степан Разин. Писатель показывает непростой путь Разина от удачливого казака до вождя крупнейшего крестьянского восстания XVII века, который организовал и повел за собой народные массы. Повесть рисует человека могучего, неукротимого темперамента, мощной внутренней силы, яркой индивидуальности. Основные события представлены на широком историческом фоне, выпукло показан размах крестьянского движения, которое возглавил Разин.


Тетрадь для домашних занятий

Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.


Река рождается ручьями

Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.


Сначала было слово

Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».