Генерал, рожденный революцией - [19]
— Вы шутите? — не поверил Мясников.
— Нисколько, уверяю вас. Оказывается, им очень интересно узнать, — и я этому верю! — откуда на Дону взялся такой армянский город. — Она виновато вздохнула: — А что я им расскажу? Ведь сама об этом имею весьма общее представление.
— А для начала им, наверное, больше и не нужно, — сказал Мясников. — Не забудьте только напомнить, что это один из культурных центров российских армян, что там родился, например, такой замечательный «деятель, как революционер-демократ, писатель и философ Микаел Налбандян... — Мясников сделал паузу и осторожно осведомился: — Вы о нем знаете?
— Еще бы, — чуть обиженно повела плечами Изабелла Богдановна. — Когда он в шестидесятых годах прошлого века приезжал в Эривань, там его встречал мой отец, один из малочисленных подписчиков «Юсисапайла»[3] в нашем городе. Позже отец еще раз встречался с ним и оставил об этих встречах воспоминания.
— Интересно! — оживился Мясников. — Кстати, вы, кажется, сказали, что ваш отец встречался с Налбандяном в Эривани? А я, признаться, почему-то считал, что вы из тифлисских или бакинских армян.
— Да? — Изабелла Богдановна внимательно всмотрелась в него и вдруг кинулась в атаку: — Потому что я показалась вам слишком интеллигентной для эриванки, да? Ну признайтесь, признайтесь же честно, что и вы тоже, как и все неэриванские армяне, считаете наш город провинциальной дырой и не допускаете даже мысли, что оттуда может выйти какой-нибудь путный человек!
Он посмотрел на нее — со сверкающими от благородного возмущения глазами, порозовевшими щеками, она еще больше похорошела — и засмеялся искренне:
— Вы вправе казнить меня, Изабелла Богдановна, ибо я до сих пор действительно был не очень высокого мнения об Эривани и эриванцах. Но я признаю, что был неправ, и обещаю исправиться.
Она с вызовом произнесла:
— Нет, почему же, у вас есть все основания и сейчас думать так, — ведь в Эриване нет ни театра, ни влиятельных газет, нет ни политиков, ни писателей, ни ученых... Но послушайте, что думают некоторые провинциалы-эриванцы: все вы, тифлисские, бакинские, новонахичеванские и прочие армяне, попросту кукушки, которые кладут яйца в чужие гнезда. И если армянскому народу еще суждено возродиться, иметь свою государственность, свои подлинные культурные центры, то это должно произойти в его исторической колыбели — в Араратской области, вокруг Эривани! Вот! Засим разрешите откланяться!
— Ну, ну, нет, — мягко, но требовательно сказал Мясников. — Этот разговор так не может кончиться, выслушайте меня тоже...
В это время открылась дверь и в комнату заглянул Ландер. Он удивленно посмотрел на Мясникова и молодую женщину, стоявших друг против друга с видом ссорящихся, и хотел закрыть дверь, но Мясников сделал ему знак остаться, а сам вновь обратился к Изабелле Богдановне:
— Поверьте, то, что вы говорите, — о возрождении национальной государственности и культуры армян и вообще всех других народов России — не чуждо для большевиков, и следовательно для меня тоже... Вот здесь, в Минске, я познакомился с проблемами белорусского народа. Перед ним ведь стоит та же проблема, создание своей государственности, возрождение своей национальной культуры. Это, если хотите, веление эпохи, и это одна из тех задач, которую должна обязательно решить социалистическая революция, к которой мы идем. Вот почему я верю, что армянский народ скоро получит свою государственность. И конечно, это произойдет только там — в коренной Армении, вокруг Эривани... — Он, отвесив шутливый поклон, продолжал: — Даст бог, ваш покорный слуга доживет до этого дня, и я обещаю поехать в Эривань, чтобы внести свою посильную лепту в создание новой Армении...
Говоря это, Мясников, конечно, и думать не мог, что года через три — три с половиной именно ему, Александру Мясникяну, выпадет тяжелая, но великая миссия — поехать в Эривань, чтобы, возглавив первое советское правительство Армении, начать возрождение государственности своего народа, его экономики и культуры.
Изабелла Богдановна поспешно простилась и ушла.
— Это кто, Александр Федорович, — родственница? — осторожно спросил Ландер, когда Евгеньева вышла.
Мясников взглянул на него и, по тону вопроса уловив, что он предполагает, ответил с улыбкой:
— Нет, Карл Иванович, это не родственница, но и не любовь. Я познакомился с этой женщиной и ее мужем-летчиком полгода назад в поезде.
— Ого, можно подумать, что ты оправдываешься, Алеша... — засмеялся Ландер. — Да хоть бы и была любовь — что тут такого? Ведь ты не женат и, надеюсь, не из тех, кто считает, будто революционеру не пристало тратить время на такую чепуху, как любовь?
— Сейчас — не из тех, — улыбнулся Мясников. — Но должен признаться, что лет десять тому назад я придерживался именно такого взгляда.
— Да ну? — воскликнул Ландер. — Вот не подумал бы.
— Да, брат, я тогда был жутким максималистом, эдаким ибсеновским Брандом, полагавшим, что революционер должен отдать своему делу все силы, все помыслы и даже чувства. Из-за этого я чуть было не потерял дружбу одного из лучших армянских поэтов...
В кабинет один за другим входили Кнорин, Алибегов, Фомин, Щукин и другие. Мясников, увлеченный воспоминаниями, продолжал рассказывать Ландеру:
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.
Вячеслав Усов — автор книг повестей и рассказов о современности «Вид с холма» и «Как трава в росе».Герой новой книги Усова — Степан Разин. Писатель показывает непростой путь Разина от удачливого казака до вождя крупнейшего крестьянского восстания XVII века, который организовал и повел за собой народные массы. Повесть рисует человека могучего, неукротимого темперамента, мощной внутренней силы, яркой индивидуальности. Основные события представлены на широком историческом фоне, выпукло показан размах крестьянского движения, которое возглавил Разин.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».