Генерал Кононов. Том II - [52]
На другой день наш дивизион был выстроен в пешем строю. Около 9 часов приехал Кононов.
Поздоровавшись с нами, он несколько минут ходил молча перед строем из стороны в сторону. Лицо его было невеселым и озабоченным. Наконец, окинув нас суровым взглядом, он громко сказал:
«Родные мои сыны, мы идем драться с нашими братьями. Напоминаю вам еще раз и прошу этого не забывать: если будут пленные, а они у нас будут, то каждый из вас, если советский солдат или офицер голоден, должен отдать ему свой последний кусок хлеба, если он не имеет сапог — снимай и отдай ему свои.
Мои родные, мы должны крепко помнить, что братоубийственная борьба происходит не по нашей вине и не по вине советских воинов, коими мы почти все с вами тоже были. А поэтому мы должны, по возможности, избегать братского кровопролития и всеми силами показать нашим братьям советским солдатам и офицерам, — что мы ведем борьбу не против них, а наоборот, стремимся объединиться с ними, чтобы общими силами сокрушить истинных виновников братоубийственной войны.
Мы идем навстречу многомиллионной советской армии, обладающей огромной огневой мощью. Этой огневой мощи мы должны противопоставить не только нашу огневую мощь, но и, главным образом, наши идеи выраженные в Пражском манифесте. И я верю, что об этом вы, мои родные, будете помнить, во всех грядущих великих сражениях.
Я верю, что силы наших врагов, построенные на лжи, обмане и угнетении разобьются вдребезги!»
Эта речь Кононова еще раз глубоко тронула сердца казаков, еще раз указала нам куда, зачем и во имя чего мы идем.
В этот же день пришел приказ оставить всех лошадей (за исключением вьючных и связных) и приготовиться с обозом к выступлению. На другой день около 6 часов утра мы выступили, а через 3–4 километра уже вступили в бой.
Противником нашим, на этот раз, оказалась какая-то бригада Тито. К вечеру этого дня, после сравнительно небольших боев, мы продвинулись на 10–15 километров и подошли к городу Джурджевоц.
Здесь мы в первый раз, после покинутого в 1943 г. Восточного фронта, вновь услышали выстрелы — «родной» артиллерии. Противник из города встретил беглым артиллерийским и минометным огнем наши наступающие цепи. Однако, после часовой артиллерийской перестрелки, огонь противника неожиданно совсем прекратился и нам сообщили, что 2-й дивизион нашего полка, атаковавший справа, уже ворвался в город.
Наш дивизион вошел в город без боя. Сразу же за нами, обогнав нашу сотню, промелькнула машина с Кононовым, а через несколько минут и машина с командиром 2-й дивизии полковником Шульц.
В городе почти на каждом доме и на каждом заборе красовались написанные большими буквами лозунги:
«Живио (да здравствует) маршал Сталин!»
«Живио наши союзники англо-американцы!»
«Живио маршал Тито!»
Жители смущенно стирая с домов и заборов коммунистические лозунги сообщили нам, что город занимали титовские войска и три батареи советской артиллерии. Последние при атаке казаками города, прицепив пушки к машинам, поспешно оставили город.
Кажется, три или четыре дня нашей сотне пришлось пробыть в этом городке, а нашему 3-му взводу охранять штаб дивизиона. Хорошо обсушиться и отдохнуть тогда, как все другие находились в бою. Изредка, откуда-то издалека, город обстреливала советская тяжелая артиллерия.
Находясь со взводом при штабе дивизиона (я тогда был на должности помощника командира 3-го взвода, а командиром взвода — хорунжий Чебенев), я часто заходил поговорить к своему приятелю — хорунжему Алексею Соколу, незадолго до этого ставшего адъютантом командира дивизиона. Однажды Сокол предложил мне пройтись с ним и навестить командира 2-й сотни.
«Пойдем, Виктора проведаем, — сказал он, — говорят что он в последнее время запил крепко, что-то с ним творится неладное».
Мы пошли. Сотник Виктор Григорьев, командир 2-й сотни, был лет двадцати пяти, высок и строен как тополь, с белым чубом и такими же усами и бровями. Среди офицеров полка он отличался исключительной храбростью и отличным знанием своего дела. Природный донской казак он, в чине лейтенанта Красной армии, попал в плен к немцам, а из лагеря военнопленных добровольцем пошел служить к Кононову. Начав службу рядовым, он вскоре стал одним из лучших командиров сотни полка.
Казаки 2-й сотни его беззаветно любили и готовы были за ним идти в огонь и воду.
Сложившаяся для Освободительного Движения трагическая обстановка тревожила и угнетала многих, а с ними и Григорьева, начавшего заливать охватившее его предчувствие катастрофы водкой. Радостно встретив нас, он сразу же приказал своему вестовому подать на стол. Говорил с нами, пил стаканами, но не пьянел, а только бледнел и временами тяжело вздыхал.
«Брось, Виктор, пить! — сказал ему Сокол, — Батько узнает — будет неприятность. Ведь сотней командуешь».
«Ах все равно, братцы, жизнь наша пропащая… Предчувствует мое сердце, что будет нам всем решка. Продали нас б… немцы!» — безнадежно махнув рукой сказал Григорьев и опять налил себе полный стакан.
Посидев у него еще немного мы ушли.
Ночью, приоткрыв дверь в комнату, где прямо на полу на соломе спал весь взвод, командир дивизиона коротко приказал: «В сотню!»
Легендарный герой Освободительного Движения Народов России 1941-45 г.г. донской казак генерал Иван Никитич Кононов, бывший майор Красной Армии, кавалер ордена «Красной Звезды», окончивший военную академию имени Фрунзе — явление исключительное и единственное среди военачальников Красной Армии, принявших участие в вооруженной борьбе против советском власти во 2-ю Мировую войну.Его действия, связанные с твердым и самоуверенным характером, сделали его имя легендарным в истории Освободительной борьбы Народов России.«Кононов — пишет немецкий историк Юрген Торвальд — был явление твердое и самоуверенное».«Лихой кавалерийский генерал» — восхищенно пишут иностранные журналисты и писатели.Автор настоящей книги хорунжий Константин Черкассов бывший офицер для особых поручений ген.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.