Генерал Ермолов - [5]
Наконец чутьё разведчика вывело его к самому большому строению Кули-Юрта — мечети. На шпиле минарета трепетал знакомый штандарт восьмого егерского полка, пробитый во многих местах, но не отданный врагу. На пороге мусульманского храма неподвижно лежало ещё одно мёртвое тело.
«Ребёнок, — помыслил Фёдор, подбираясь поближе. — Нет, не ребёнок!»
Тело, облечённое красной черкеской, покоилось на побуревших ступенях мечети. Вот оно, то место на груди, где матушка Ивана вышила серебряными нитками лик Николы-чудотворца. В прошедшем году шальная чеченская пуля пробила Ванюшину грудь навылет. Как на собаке зажила тогда на нём страшная рана, а вот черкеска оказалась испорченной. Но Матрёна Никифоровна закрыла дыру хорошим лоскутом и вышила образ, чтобы он защитил грудь сына от новых ран.
Кровь на красном сукне и вправду была видна не явно. Само тело Ванюши оказалось маленьким, как тельце ребёнка-пятилетки.
Внезапно Фёдор ослеп. Слёзы нестерпимо жгли глаза. Влага потоком лилась по запылённому лицу, оставляя на нём грязные борозды. Тяжкое рыдание рвало грудь на части.
— Ванюшка... как же ты, братишка, не уберёг себя... кто ж так люто поступил с тобой?! Ах, Ваня, Ваня....
Ни рук, ни ног, ни головы боевого товарища-побратима не нашёл Фёдор рядом с телом. Только белую папаху, на удивление чистую: ни бурого пятнышка, ни дырки от пули. Судорожно сунув папаху за пазуху, гонимый злобой, горечью и страхом, Фёдор пополз к дверям мечети. Нет, не забыл он о страшном лучнике, снявшем мертвецов с виселицы. Потому и не стал заходить внутрь строения, опасаясь попасть в западню. Лишь заглянул, чтобы удостовериться.
Внутри стены мечети были испещрены следами выстрелов. Пол почти сплошь покрывали мёртвые, изуродованные тела русских солдат и их врагов. Здесь приняла последний бой первая рота восьмого егерского полка, составлявшая авангард русской армии. В нос Фёдора ударило отвратительное зловоние, разлагающихся тел и испражнений. Но ни шороха, и ни стона не услышал казак.
Фёдор с трудом поднялся на ноги. Пошатываясь, он прошёл в дальний угол помещения. Там были свалены в кучу части тел павших русских воинов: руки, ноги, головы. С трудом преодолевая дурноту, уже в полуобморочном состоянии он перебирал окровавленные останки.
Ванюшина голова нашлась быстро. Помогли Святые угодники. Лицо товарища оказалось на удивление чистым, глаза распахнуты. Нет, никогда при жизни не видел Фёдор на этом лице такого смиренного, благостного выражения. Понемногу успокаиваясь, казак понёс драгоценную находку к выходу. Один лишь раз он не устоял, поскользнулся на залитом кровью полу. Сверзился прямо на тело мёртвого врага. Тот лежал навзничь, широко раскинув по сторонам руки. Каждая сжимала по огромному изогнутому клинку с узорной насечкой. Лицо врага покрывала корка засохшей крови, сделавшая черты лица неразличимыми.
«Ах вот оно что! Лезгины!» — помыслил казак.
Фёдор отнёс Ванюшины останки под дубок, росший на опушке леса.
— Тут я и схороню тебя, братишка. Вот только штандарт сниму. Ты уж потерпи, ладно?
Фёдор направился обратно к мечети, размышляя о том, как сшибить знамя со шпиля минарета. Внезапно ему послышались тихие шаги в редком подлеске за спиной.
— Ты пришёл ко мне, мой Соколик, верный дружочек, — прошептал Фёдор, оборачиваясь.
Зоркий глаз разведчика разглядел среди ветвей белую звезду на лбу и карие, с поволокой глаза. Соколик осмотрительно прятался. Он ждал, когда его всадник завершит скорбные дела.
Фёдор зарядил оба пистолета и изготовился к стрельбе. Он надеялся перебить шпиль купола пулями, сбить штандарт на землю. Разведчик поднял глаза в синеву небес туда, где на ветерке трепетало пробитое пулями полотнище. Маленькая фигурка карабкалась по крутому скату купола минарета: тоненькие ручки и ножки, как у паучка, рыжие кольца косы обвиты вокруг шеи, изгиб лука за спиной. Она почти достигла цели — шпиля с полумесяцем и трепещущим штандартом под ним. Подавляя крик, Фёдор рухнул ничком. Он замер, прижимаясь лбом к горячей земле.
«Только один выстрел есть у меня, только один выстрел, — билась и гремела у него в голове самая главная в жизни мысль. — И пусть Херувим Божий отнесёт мою пулю на своих крылах прямо к заветной цели».
Когда он снова решился посмотреть на купол минарета, женщина уже добралась до цели. Она протянула руку, чтобы снять штандарт. Грянул выстрел. Женщина сорвалась. Она съезжала вниз по куполу, отчаянно цепляясь за чешуи черепичной кровли.
— Эх, промазал! — Фёдор в сердцах сплюнул.
Между тем женщине удалось остановить своё падение. Снизу Фёдору чудилось, что её тело срослось с крутым скатом купола минарета.
Фёдор не стал смотреть, как она спускается с крыши мечети, искусно пользуясь выступами и впадинами неровной кладки. Разведчик побежал в заросли к Соколику, за арканом.
Она не успела коснуться земли, когда петля аркана сжала её шею, путаясь с рыжими кольцами косы. Женщина вскрикнула. Фёдор вязал её умело. Кисти рук плотно примотал к телу за спиной, ноги согнул в коленях, щиколотки привязал к кистям. Пленница яростно сопротивлялась. Матерь Божия, а сильная-то какая! Словно не женщину поймал, а волчью самку. Пару раз ей всё же удалось его укусить. Наконец, тяжело дыша, Фёдор впервые посмотрел в её лицо.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба простого московского паренька Кости Липатова, ведь с законом он, мягко говоря, не дружил… Но фашистские полчища настырно рвались к советской столице, и неожиданно для себя Константин стал бойцом восемьдесят пятого отдельного десантного батальона РККА. Впереди у него были изнуряющие кровопролитные схватки за Ростов-на-Дону, гибель боевых товарищей, а еще – новые друзья и враги, о существовании которых сержант Липатов и не подозревал.
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Париж, 1944 год. Молодую женщину заталкивают в поезд, направляющийся в Аушвиц. В отчаянии она доверяет самое драгоценное, что у нее есть, незнакомцу, оставив себе в утешение только надежду и мечту, которой вряд ли суждено сбыться. Санта-Круз, 1953 год. Жан-Люк – человек, который отчаянно хочет спрятаться от своего прошлого. Но шрам на его лице – это вечное напоминание о том, какой ценой ему удалось выжить в оккупированной нацистами Франции. Когда тени прошлого решают напомнить о себе, его новая счастливая жизнь рушится.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
Роман показывает время войн Александра Македонского, уделяя много внимания учениям греческих философов, ставит сложные нравственные проблемы. Главная героиня романа Таис Афинская, участница походов Александра Македонского — подлинная историческая личность.
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Кингсбридж Мир без конца Столп огненный.
Беллетризованная повесть о завоевании и освоении Западной Сибири в XVI–XVII вв. Начинается основанием города Тобольска и заканчивается деятельностью Семена Ремизова.