Генерал Дроздовский - [6]

— Потому что спартанцы дружно стояли и не боялись врага.

— Не только поэтому, Миша Спартанцы по духу были суворовцами. Они с детства себя закаляли и гимнастикой занимались, как ты у меня это делаешь по утрам.

— Разве Суворов был в детстве похож на детей греческой Спарты?

— Еще как похож! Чтобы стать примерным полководцем, а затем и великим полководцем, он физически закалял себя с твоего вот возраста Читал о том?

— Читал, отец. Сам же давал мне книгу Петрушевского о Суворове.

— Похвально, Миша Гимнастику утром делал?

— Делал.

— Хорошо, тогда иди занимайся делом. Осенью ты у нас в гимназию пойдешь учиться…

Второе, что преподавал Дроздовский-старший сыну, была отечественная история, вернее, ее военно-событийная часть. Историческое воспитание было обязательным в дворянских семьях, особенно тех, которые исстари считались служивыми в армии и на флоте. Причем такое понимание прошлого Отечества переплеталось с познанием родового древа, своей родословной, которой предстояло гордиться до последних дней жизни.

Род дворян Дроздовских здесь мало чем отличался от себе подобных. Хотя и дал он Российской империи мало людей в высоких чинах, но в русской армии Дроздовских служило не одно поколение. Воевали в войнах турецких и шведских, с Наполеоном Бонапартом, на Кавказе и, наконец, в войне Крымской.

Отец, когда рассказывал сыну о дальних и близких предках, обычно заканчивал свой образный экскурс в родословную летопись такими ободряющими словами:

— Воевал твой дед и его дед, мне пришлось побывать в Севастополе в трех крымских кампаниях. И на твой век, Миша, война тоже найдется. Обязательно будет. — Гордей Иванович при этом напоминал: — Будешь на войне или в походе, никогда не забывай, что мой сын и сам Дроздовский. Наша фамилия ничем не запятнана…

Отцовские исторические уроки о Российской Императорской армии, ее боевом прошлом запоминались хорошо. Тем более что слушатель отличался детской впечатлительностью и эмоциональностью восприятия услышанного. У Михаила Дроздовского, как и у многих его сверстников, выработалось преклонение перед образом Русской Армии. Он рано понял, что она не только защитница России во имя Бога, царя и Отечества, но и государственная твердыня. Отец порой приговаривал:

— Пока есть русская армия — тверда будет Россия. Это нашими великими предками завещано…

К великим предкам Гордей Иванович относил Владимира Мономаха и Ивана Калиту, Петра и Екатерину Великих, других государей из дома Романовых, графа Суворова-Рымникского и Голенищева-Кутузова, светлейшего князя Смоленскою… Отец, сам преклоняясь перед их образами и делами, учил тому же и наследника:

— Почитай славу предков. Это слава русского оружия, которое и тебе держать в руках придется…

Эпоха правления императора Александра III Александровича смотрится со стороны исключительно мирной. Ни одной войны! Если, разумеется, не считать вспышек кавказских мятежей в горах да последних по времени походов русских войск в Туркестане.

Однако та эпоха для жизни государства Российского имела одну немаловажную черту. Тогда престиж невоюющих армии и флота был исключительно высок. Поэтому отцы офицеры и генералы желали видеть своих сыновей продолжателями их судеб, хотя служба армейская никогда большого достатка в семью не приносила.

Когда гимназисту Михаилу Дроздовскому исполнилось одиннадцать лет и он заметно вытянулся, окреп, отец за столом в присутствии сестер сказал ему:

— Пора тебе в кадетский корпус, сынок.

— А дальше, отец?

— Пройдешь кадетское братство, выберешь для себя военное училище. Закончишь его — выйдешь в офицеры. А там служи Отечеству…

К тому времени будущего героя Белого дела характеризовали (по воспоминаниям людей, его знавших) четыре личностные черты — впечатлительность, любознательность, энергичность и самостоятельность. Последней чертой сына отец очень гордился.

Все эти черты множились в Дроздовском-младшем на преклонение перед Русской Армией, силой ее духа и победоносным оружием. И в целом на преклонение перед Российской империей.

Первым военно-учебным заведением для будущего дивизионного начальника белой Добровольческой армии стал Полоцкий кадетский корпус, один из старейших в Российской империи и потому достаточно престижный. В него Дроздовский-младший поступил в 1892 году.

Долго учиться ему в городе Полоцке не пришлось, хотя в кадетском корпусе у него все ладилось и с учебой, и с жизнью в кругу таких же кадет-мальчишек. Виной тому стали его сестры, у которых он с малых лет ходил в любимцах.

Дроздовские жили в Киеве, и довольно скоро старшие сестры настояли, чтобы Гордей Иванович «пошел по начальству» с хлопотами о переводе сына в местный Владимирский кадетский корпус. Впрочем, поскольку Дроздовского-старшего уважали, эти хлопоты в тягость ему, разумеется, не стали. Михаил был переведен из Полоцка в Киев.

Если кадетский коллектив стал для него в лице однокашников и преподавателей новым, то традиции кадетского братства все теми же. И пели в стенах Владимирского корпуса ту же «песню Дворянского полка», что на строевом плацу Полоцкого корпуса:

Братья! Встань в одно моленье,

Души русские сольем: