Гендерное общество - [7]

исследования доказали центральность тендера в ее жизни.

Но когда мы размышляем о гендере, какой гендер приходит нам на ум? Нам уже привычно

видеть ь аудитории на курсах тендерной истории, тендерной психологии или тендерной

социологии практически одних женщин. Будто только у женщин есть гендер, и поэтому у них

такой интерес к его изучению. Иногда приходит и одинокий смельчак — юноша, запи-

савшийся на курс по женским исследованиям. Обычно его можно видеть забившимся в угол в

ожидании обвинений за все грехи тысячелетий патриархального угнетения.

17

В этой книге я намереваюсь использовать феминистский подход и сделать также видимой

мужественность. Думаю, что нам требуется интегрировать исследования по мужчинам в про-

граммы обучения. Потому что именно мужчины — или, скорее, мужественность — вот что

остается невидимым.

«Что? — слышу я ваш вопрос — Вы утверждаете необходимость интеграции курсов о

мужчинах в программы обучения? Мужчины невидимы? О чем он говорит? Мужчины НЕ

невидимы. Они повсюду».

И это, конечно, верно. Мужчины вездесущи и в университетах, и в профессиональном

образовании, и в общественной сфере. Верно и то, что в любой учебной программе колледжа

любой курс, в названии которого нет слова «женщина», — это курс о мужчинах. Каждый

курс, не включенный в программу «женские исследования», является de facto курсом по

«мужским исследованиям». Правда, обычно мы называем его историей, политической наукой,

литературой, химией.

Но когда мы изучаем мужчин, то речь идет о политических лидерах, героях войны, ученых,

писателях, художниках. Сами же мужчины невидимы именно как мужчины. Очень редко (а

скорее, даже почти никогда) мы можем встретить курс о жизни мужчин именно как мужчин.

Каково воздействие тендера на жизнь знаменитых мужчин? Какую роль играет мужествен-

ность в жизни великих художников, писателей, президентов и так далее? Как мужественность

проявляется в жизни «обыкновенных» мужчин — на заводах и на фермах, в профсоюзах и в

больших корпорациях? Именно в этом месте традиционная программа обучения вдруг

обнаруживает огромные пустоты. Повсюду существуют курсы о мужчинах, но практически

нет никакой информации по мужественности.

Несколько лет тому назад эта зияющая пустота вдохновила меня на исследование культурной

истории идеи мужественности в Америке. Мне хотелось проследить развитие и изменения в

нашем понимании того, что же означает быть мужчиной по мере развития американской

истории4. Оказывается, наши мужчины всегда давали очень четкое описание того, что означа-

ет быть мужчиной и какие действия им необходимы в качестве доказательства своей

маскулинности (manhood). Но мы никогда не знали прежде, как их слушать.

Интеграция тендера в наши программы обучения является выполнением обещания, которое

нам дали женские исследования, а именно интеграцией понимания мужчины как ген-дерно

сформированного индивида. Например, в университете,

18

где я работаю, курс по британской литературе XIX в. включает внимательное «гендерное»

чтение творчества сестер Брон-те, и обсуждается их отношение к женственности, замужеству

и отношениям между полами. Но ни слова не говорится о мужественности применительно к

Диккенсу, особенно о его взглядах на отцовство и семью. Диккенса воспринимают как

романиста «социальных проблем» и классовых отношений, несмотря на тот факт, что уж

очень многие из его наиболее знаменитых персонажей — это юноши, мальчики, выросшие без

отца, в поисках своей настоящей семьи. Ни слова об амбивалентных идеях Томаса Гарди о

мужественности и браке, выраженных, например, в «Джуде Незаметном». Увлечение Томаса

Гарди домодерн истеки ми концепциями апатичной вселенной — вот что мы обсуждаем. Моя

жена рассказывала мне, что, когда она изучала в Принстоне американскую литературу XIX в.,

в курсе о творчестве Эдит Уортон тендер был основной темой обсуждения, но ни слова не

было сказано о тендере при обсуждении Генри Джеймса, в творчестве которого тендерная

обеспокоенность возникает в качестве женоненавистнического гнева, сексуальной

амбивалентности или некоего рыцарского презрения. Джеймс, как нам рассказывают, главным

образом был занят формой романа, нарративной техникой, стилистическими возможностями

описания и характеризации. Но его ни в коем случае не интересовал гендер.

Так мы и продолжаем действовать, будто гендер применяется лишь к женщинам. Пришло

время сделать видимым гендер по отношению к мужчинам. Китайская поговорка гласит: как

только поймаешь рыбу, откроешь для себя океан.

Именно это стало для меня столь ОЧСБИДНЫМ во время семинара по феминизму, который я

посещал ь начале 1980-х гг.5 На этом семинаре, слушая дискуссию между двумя участницами,

я ощутил невидимость тендера по отношению к мужчинам. Белая и черная женщины

обсуждали вопрос, являются ли женщины по определению «сестрами». Ведь у них в основном

одинаковый опыт, и они переживают общее угнетение со стороны мужчин. Белая женщина

утверждала, что именно эти факты связывают их, несмотря на расовые различия. Черная

женщина не соглашалась с ней.

— Когда ты просыпаешься утром и смотришь в зеркало, кого ты там видишь? — спросила