Гендерное общество - [13]
показывает, что наше поведение в семье меньше относится к тендерной социализации, а боль-
ше—к тем семейным ситуациям, в которых мы находимся.
Например, исследование социолога Кэтлин Герсон показывает, что тендерная социализация
не очень помогает в объяснении семейного опыта женщины. Лишь немногим более половины
женщин, выражавших желание стать неработающими
30
матерями, действительно это сделали. И лишь немногим более половины женщин,
заинтересованных в полноценной карьере, сумели ее сделать. Оказалось, что стабильность
брака, доход мужа, опыт женщины на рабочем месте и сеть социальной поддержки — все это
намного больше влияет на выбор в пользу материнства или полной занятости20.
С другой стороны, исследование социолога Барбары Риз-ман показало, что, несмотря на
тендерную социализацию, преуменьшающую значение эмоциональной отзывчивости и вос-
питания детей, большинство отцов-одиночек способны на умелое «материнство». Такие отцы
не нанимают женщин для ухода за детьми, а сами выполняют типично женские работы по
дому. Ризман нашла слишком мало различий между одинокими отцами и матерями
(неженатыми или состоящими в браке), когда речь заходила об их домашних обязанностях, о
том, как они общались с детьми или даже какое участие они принимали в эмоциональном и
интеллектуальном развитии своих детей. Родительский стиль мужчин в действительности
практически не отличался от женского, и это позволило Ризман утверждать, что «мужчина
может выполнять материнские функции и что совсем не является необходимостью, чтобы
воспитателем ребенка была обязательно мать, а не отец»21.
Все эти данные позволяют взглянуть на наши исследования в новом свете. Например, были
обнаружены значительные различия в объеме стресса, который мужчина и женщина испы-
тывают каждый день. У женщины оказывался более высокий уровень стресса и меньшее
количество дней, «свободных от стресса», чем у мужчин. Дэвид Альмейда и Рональд Кесслер
резонно заключили, что это не является следствием биологически обусловленных различий и
показателен Меньшей приспособленности женщины к управлению стрессом. Скорее, данные
указывают на то, что у женщины в жизни намного больше стрессовых ситуаций, так как она
должна балансировать между семьей и работой больше, чем мужчина22.
Результаты исследования Альмейды и Кесслера газеты опубликовали с фанфарным треском.
Они раструбили про новые и значительные тендерные различия. Но на самом деле речь шла о
том, что женщина «занята домом, ремонтом, карьерой мужа, своей работой, и да, конечно, —
детьми». Мужчина же, наоборот, может ответить на вопрос «Как дела на работе?», но не
больше23. Ученые опросили семейные пары, мужа и жену, по поводу их реакций на такие
«стрессоры». Каковы бы были результаты исследования, если бы опрос проводился среди
31
матерей- и отцов-одиночек? Думаете, обнаружились бы значительные тендерные различия?
Скорее всего, оказалось бы, что и мужчина, и женщина с нагрузками работающего родителя
имели бы одинаково высокий уровень стресса. Снова статистические различия генерирует
структура, а не тендер.
Из всего этого, вслед за Ризман, можно сделать вывод о том, что «если женщину и мужчину
поставить в одинаковые структурные условия и ролевые ожидания, то эмпирически наблюда-
емые тендерные различия растворились бы в их опыте»24. Я не совсем в этом убежден. Все же
есть некоторые различия между женщиной и мужчиной, в конце концов. Возможно, как пред-
полагает исследование Ризман, эти различия не так уж огромны, решающи и не подвластны
социальным изменениям. Но все же они есть. В этой книге я хотел бы рассмотреть именно те
сферы нашей жизни, в которых, как нам всем кажется, существуют тендерные различия, а их
на самом деле нет, а также те сферы нашей жизни, в которых тендерные различия важны и
имеют решающее значение.
Значение средних различий
Очень мало различий между мужчиной и женщиной «встроены» во всех мужчин и во всех
женщин. Тем не менее, мы с большой готовностью подмечаем различия между мужчинами и
женщинами, когда речь идет об уровне агрессивности, эмоциональной выразительности,
физической силы, математических или филологических способностей, уходе за детьми и
воспитании. Неверно было бы сказать, однако, что все мужчины (и ни одна женщина)
агрессивны, физически сильны и способны к математике и естественным наукам или что
только женщины (и ни один мужчина) способны на уход и воспитание детей, более
выразительны в словесном и эмоциональном планах. Говоря о тендерных различиях, мы
имеем в виду средние данные, или различия в среднем по мужчинам и женщинам.
Эти средние показатели говорят нам о различиях между двумя группами, но ничего не
говорят о самом распределении, в частности распределении значений среди мужчин и среди
женщин, которое может быть огромным. Ведь существует огромное количество заботливых и
эмоционально выразительных мужчин и немало агрессивных и физически сильных женщин
(см. рис. 1.1). В действительности все исследования по атрибутам женственности и
мужественности показывают огромные сред-
32
нестатистические различия внутри обеих категорий, значительно превышающие различия
Энди Мерифилд вдыхает новую жизнь в марксистскую теорию. Книга представляет марксизм, выходящий за рамки дебатов о классе, роли государства и диктатуре пролетариата. Избегая формалистской критики, Мерифилд выступает за пересмотр марксизма и его потенциала, применяя к марксистскому мышлению ранее неисследованные подходы. Это позволяет открыть новые – жизненно важные – пути развития политического активизма и дебатов. Читателю открывается марксизм XXI века, который впечатляет новыми возможностями для политической деятельности.
В настоящем издании представлена центральная глава из книги «Вместо себя: подход Августина» Жана-Аюка Мариона, одного из крупнейших современных французских философов. Книга «Вместо себя» с формальной точки зрения представляет собой развернутый комментарий на «Исповедь» – самый, наверное, знаменитый текст христианской традиции о том, каков путь души к Богу и к себе самой. Количество комментариев на «Исповедь» необозримо, однако текст Мариона разительным образом отличается от большинства из них. Книга, которую вы сейчас держите в руках, представляет не просто результат работы блестящего историка философии, комментатора и интерпретатора классических текстов; это еще и подражание Августину, попытка вовлечь читателя в ту же самую работу души, о которой говорится в «Исповеди».
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
Созданный классиками марксизма исторический материализм представляет собой научную теорию, объясняющую развитие общества на основе базиса – способа производства материальных благ и надстройки – социальных институтов и общественного сознания, зависимых от общественного бытия. Согласно марксизму именно общественное бытие определяет сознание людей. В последние годы жизни Маркса и после его смерти Энгельс продолжал интенсивно развивать и разрабатывать материалистическое понимание истории. Он опубликовал ряд посвященных этому работ, которые вошли в настоящий сборник: «Развитие социализма от утопии к науке» «Происхождение семьи, частной собственности и государства» «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» и другие.
В своей книге Тимоти Мортон отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы. Достаточно ли у нас возможностей и воли, чтобы изменить представление о месте человека в мире, онтологическая однородность которого поставлена под вопрос? Междисциплинарный исследователь, сотрудничающий со знаковыми деятелями современной культуры от Бьорк до Ханса Ульриха Обриста, Мортон также принадлежит к группе важных мыслителей, работающих на пересечении объектно-ориентированной философии, экокритики, современного литературоведения, постчеловеческой этики и других течений, которые ставят под вопрос субъектно-объектные отношения в сфере мышления и формирования знаний о мире.
Данная работа является развитием и продолжением теоретических и концептуальных подходов к теме русской идеи, представленных в предыдущих работах автора. Основные положения работы опираются на наследие русской религиозной философии и философско-исторические воззрения ряда западных и отечественных мыслителей. Методологический замысел предполагает попытку инновационного анализа национальной идеи в контексте философии истории. В работе освещаются сущность, функции и типология национальных идей, система их детерминации, феномен национализма.