Слава Спецу, первому и неделимому, пост номер один оказался устроен великолепно. Около двери стоял манекен в полицейской форме. Ом подошел к лжементу, отвесил хороший подзатыльник. Сработала встроенная автоматика, и из стены выдвинулся гимнастический помост. Геннадий довольно хмыкнул и встал в капитанский мостик. Для лучшего ментального соития с кораблем надо, чтобы кровь прилила к месту соединения — голове. Ну, природу же не обманешь.
Корабль нетерпеливо ждал. Наконец, когда все дошло до кондиции, Гена Ом подошел к приборной консоли и засунул голову в бардачок, почувствовал, как с него сдирают кожу, и стал кораблем.
А корабль стал, соответственно, Геннадием Омом.
Штука была в том, что космические корабли могли ментально переселяться только в одного человека во Вселенной — Гену Ома. Потому и любили. И пока Гена тащился от возможностей механизмов, корабль в человеческом теле наслаждался свободой.
Он пел. Он махал руками. Он стучала ногами в такт пению. Он чесался. Он трогал руками все, до чего можно дотянуться, не вытаскивая голову из бардачка. Он щипал себя. Он высовывал язык и касался им уже чуть шершавой щеки и носа. Он чувствовал вкус пота на языке. Он облизывал зубы. Он нюхал воздух, втягивая его полной грудью. Он пытался описаться и обкакаться, но у него ничего не вышло. (Гена знал за собой такой недостаток и предпринял необходимые меры.) Вот она, свобода!
А Гена Ом пользовался возможностями, предоставляемыми «Зеркалом»: сканировал пространство ближайшего космоса. На космодроме готовился к старту линкор класса Гаврош «Степан Кайманов-Разин». К месту его выхода на орбиту торопился тягач «Пугачёва Аллушка». В углу космодрома, рядом с ограждением торопливо чинили «Белый замок» — прогулочную яхту, которая сильно погорела и покрылась сплошной черной копотью. К планете подлетал корабль с труппой американского театра «Михаил Чехов» — так они сообщили оператору. По нелепой и тупой шутке судьбы, зафрахтованный ими корабль назывался «Антон Павлович Чехов». На геостационаре зависли крейсер «Слава империи» и адмиральский шлюп «Джон Д. Сильвер». Капитан крейсера в эфире оправдывался за слабые амперы в кормовых кулевринах. Комендант космопорта, старый тертый космический дракон, к которому еще в молодости прилипла кличка «Всё-взвешу», крыл виновного матом за разлитую цистерну. Слава Спецу, всего-то с краской, а не горючкой. Сам Всё-взвешу виноват. Не будет больше разрешать рулить самостоятельно — ученику. Как слышалось из тирады, тот на радостях пустил в кабину погрузчика кучу знакомых (благо кабина большая) и кто крутанул руль — теперь не дознаешься.
Да, жизнь в космосе кипела. Но для первого раза — достаточно.
Ом с трудом вытащил голову. Всё как обычно. Всё тело — болит. Как будто его били. Язык — ноет и даже, кажется, распух. Ноги — трясутся, как после сильнейшей физиологической нагрузки.
Надо пойти, подкрепиться. И заодно — нанять команду. Доктор, скорее всего, уже есть. Но надо искать других!
И Гена Ом отправился в таверну «Нуль-Т». Конечно, он знал, что эта дыра, что она денег жрет немеряно. Что там не удобно. Что два раза, в течение короткого времени там полно народа, а в остальное время — никого не найти. Что заказывая меню надо ставить плюсик. А если какое блюдо не хочешь — минус, а то принесут все — и будут убеждать, что ты это заказал. И все-то там неудобно — чуть забыл о себе напомнить — все, заказ где-то внизу, под синими полосками. Это он знал… Но чтобы найти нужных людей, следовало идти в «Нуль-Т».
Хозяином таверны считался Юр-Петля, известный еще как «Закруглим-на-десяти». Мужик нрава крутого, отслуживший свое в имперском десанте и с дебоширами, которые вздумают в его таверне считать крутыми и пытаться заводить свои порядки, особо не церемонился. Гена Ом хорошо помнил, как прошлый год одна приблудная кошка, решила, что это ее дом и разлеглась на трактирной стойке. Её полет был долог и далеко слышен. Но зато к собачкам и несчастным мальчикам Юр-Петля относился терпимо.
Геннадий помедлил у двери, и решительно вошел внутрь.
Любое совпадение говорит лишь о том, что все повторяется, и в мире нет ничего уникального.
Отмазка, бурятский шаман
— Суси, господин?
Официант стоял с белым ягненком на руках. Геннадий придирчиво осмотрел предполагаемый шашлык. Потрогал шерстку, отказался.
— Черные есть?
Официант задумался, воровато оглянулся по сторонам, нагнулся, зашептал прямо в ухо:
— Свежих нет. Только мороженные. И кровь имеется. Правда, лишь второй и третьей группы.
— Я про барашков, — уточнил Ом.
Официант отпрянул, ошарашено посмотрел на капитана, пожал плечами и вроде как презрительно ответил:
— Сейчас принесу.
А в таверне чувствовался уют. Юр-Петля старался не зря. На самом деле все знали, что имя Юр-петли несколько другое — Вадим. Но… Потребовалось сменить ксиву. Переменил имя, а в фамилии заменил лишь «ов» на «енко» — и вот вам Юр-Петля. Ну, честно говоря, здесь не принято интересоваться именами. Любой может сказать в глаза, что его зовут Ник. Тут главное — держать морду напильником, жестко.
Гена Ом вспомнил, что что-то хотел отдать «Закруглим-на-десяти». То ли 160, то ли 170 тысяч… «В этом месяце отдам», — клятвенно пообещал сам себе Ом. — «Подкопить надо. Сто тридцать уже есть»…
