Гемма - [2]

Вот с мачты крикнули: «Земля!»,

Вот киль рассек песок.

Итака! Днище корабля

Легло бортом на бок.

И некуда теперь спешить,

И виден дом с холма.

Теперь бы только жить да жить,

И не сходить с ума.

Шагает к дому Одиссей,

Отвыкший от семьи,

Чтоб у жены спросить своей:

— Где голуби твои?

1986

Одиссей

Ждущим суждено мгновенье встречи,

Только возвращаются не все.

Беспечален, но и не беспечен,

К берегу причалил Одиссей.

За его спиной осталось море,

Острова и даже край Земли,

Облака надежд и бездны горя,

Сто путей и скука на мели.

Он идет, хрустя прибрежной галькой,

Просолённый, обгорелый бог,

А в дому поскрипывает прялкой

Та, к которой не прийти не смог.

Монолог спартанского царя Леонида

О, Аттика! Акрополь, зной, Афины.

Оливков мне не есть у Фермопил.

Сын Дария ведет через теснину

Свои войска и толпы скрыла пыль.

Мне не спасти ни Греции, ни жизни,

Хоть на закланье триста душ и тел.

Но только триста! И в моей отчизне

Их будет горько видеть на щите.

Где упаду — история не скажет.

Мечи с землей смешают кровь и плоть,

И семена растений кровью свяжет,

Чтобы теченье Леты побороть.

Проходит зной и угасает пыл.

Обидно погибать у Фермопил!..

История философии

Гераклит Эфесский или Темный

Перебрал однажды на пиру.

— Всё, — сказал, — ребяты, в нас условно.

Вот допьюсь до чертиков — помру.

Всё течет, а, значит — изменяется.

С этого моменту я не пью.

Сквозь туман, в котором всё качается,

Вижу философию свою.

В трезвый ум мечты приходят мрачные:

— Ну и жизнь, гори она огнем!

Позже это место, как удачное,

Каждый обыграл в труде своем.

Школу основал, мечту вынашивал

Греков убедить, что мир богов,

Вообщем-то, совсем не лучше нашего,

Если есть он в кущах облаков.

Всё осуждено и поздно каяться,

В стороне пирушки и бардак.

Всё течет, а, значит, изменяется,

Только изменяется не так…

Платон и Сократ

Насмешлив шёл Платон, Сократ к нему с укором:

— Шагай сюда, шнурок, не обходи ребят.

Чего смеешься ты над нашим разговором,

А можешь ты познать хоть самого себя?

— Платошка, ты не прав! — сказал ему Сократ. —

Сходи, купи вина для всех честных собратьев.

И коль не вразумлю, Последний буду гад.

Айда в ученики, вникать в мои понятья!

Три амфоры вина с утра идут по кругу.

Сократ красноречив — что амфоры ему?

Кто — пишет на стене, кто — щупает подругу,

Кто — силится понять: где он и что к чему?

— Ах ты, гимнософист! Чего заходишь с краю?

Сиди и слушай, гад, что понял я давно:

Я знаю лишь, что я сам ничего не знаю,

Но ум моих друзей таит в себе зерно.

Афинские отцы прослышали про это:

— Чего-то тут не так, дружки не из простых!

И вот уже ведут компанию к ответу.

— Кто подбивал?

— Сократ.

— Зачинщика в Кресты!

Вник в истину Сократ: «Решили сжить со свету!»

— Платоша, не горюй. Живи, как я сказал.

Потомкам и друзьям всё отпиши про это,

Я ж, так и быть, допью последний свой фиал.

О том, как Платон ездил в гости

Однажды в юности Платон

Был поражен идеей:

«Ещё не пробовал никто

Учить, как я умею.

Добру я научу людей,

Вложу в их души жалость…», —

Но на пути его идей

Сицилия попалась.

В разгар разврата погружён,

Там Дионисий правил, —

Бесчестя девушек и жён,

Он мудрость в грош не ставил.

— Ты кто, подлец или шпион?

Продайте его в рабство!

И вот Платон теряет сон,

И веру в государство.

Прошло достаточно годов,

Чтоб прошлое забылось.

Друг пишет снова: «Будь здоров!

Вакансия открылась!

Дал Дионисий дуба вдруг,

У власти — мой приятель.

И если ты, Платон, мне друг,

То жду в свои объятья».

И вновь Платон теряет сон,

И закрывает школу,

И мчится к другу прямиком,

А друг уже закован.

Тиран с оравой мудрецов

Глядит на чужеземца.

— Ах, как же, слышал кто таков! —

Тираны не без сердца.

— Ты будешь жить в моём дворце,

Хвалить мои законы.

Всегда с улыбкой на лице

Стоять под сенью трона.

И тут Платон теряет сон,

Не принимает взяток,

И всем становится смешон,

И в положеньи — шаток.

— Да, я беру всех на испуг,

Пусть прав ты, ну и что же? —

Сказал тиран ему. — Ты друг,

Но истина дороже.

И чтоб она с меня венец

Не скинула, и царство

Не уплыло из рук, мудрец,

Катись из государства!

И вновь Платон теряет сон,

Терзается и злится.

— Ах, будь неладен друг Дион,

А с ним и сицилийцы!..

Поэт

За долгие тысячи лет,

До нашего тысячелетья,

Жил в Греции некий поэт,

Взыскующий правды на свете.

Он к истине шел, торопясь

Найти подходящую форму,

И песня струею лилась,

Размеру и рифме покорна.

Весь мир отражался в стихах

И грезились звездные дали,

Стихали деревья в лесах,

И звери напеву внимали.

Хвалили его в городах,

В провинциях локти кусали,

Вещали: «Пребудет в веках!»,

Да слов его не записали.

А мрамора — хоть завались,

И ноет Пракситель в бестемье,

Да вот для певца не нашлись

Ни добрые руки, ни время.

Отыскан с течением лет

Бюст лирика, — добрые вести! —

Но это другой был поэт,

Рифмач без души и без чести.

Его и ваяли за то,

Что был лишь тирану угоден,

А лирик — он парень простой, —

Навечно ничей и свободен.

1979.

Атлантида

Не хуля печальную планиду,

Ставя потихоньку паруса,

Покидали люди Атлантиду, —

Ей до погруженья — три часа.

Грохотал вулкан, землетрясенье

Колыхало остров до основ.

Надо же! Такое невезенье!

Все атланты потеряли кров…

Я живу себе в двадцатом веке,

Толстый том листаю не спеша.

Вот же жили люди, не калеки,

Перегаром в лифте не дыша!

Плыли открывать другие земли